Компаньоны, сидевшие в рабочей комнате, мрачно переглянулись и вновь уставились на экран, показывающий помещение офиса. За отчетом по проведенному агентством делу Мадама явилась в сопровождении мужа Бобика и сына Ромуальда. Впрочем, это ничего не меняло: говорила все равно она одна.

– И самое главное, где мои десять тысяч? Почему я их не вижу? С чем я поеду в Париж? Знаете, что я думаю? – Мадама ткнула в Салямчика тощим, окованным в золото, пальцем. – Я думаю, что вы – бездарь!

– Дорогая… – успокаивающе прогудел Бобчик.

– Ах, замолчи, Бобчик, ты такой безвольный. Я не позволю себя дурить! Пока мне не вернут украденные деньги, этот горе-детектив не получит ни копейки!

Салям молчал, дожидаясь указаний, но из наушника не доносилось ни звука. Крыть было нечем. Они не могли вернуть клиентке похищенные деньги, ведь лихие дамочки из школы Самсоненко в глаза не видели десяти тысяч Мадам Лавровой! Пропавший чемоданчик с баксами так и остался в руках изобретательного Ромки, и тот, похоже, не спешил с ним расставаться. Сам себя укравший мальчишка смирненько сидел между своими папой и мамой и не отрывал глаз от носков туфель.

– Более того, – Мадама распалялась все больше, – я потребую, чтобы вы вернули аванс, весь до последнего цента!

Это был страшный удар.

– Благородство наказуемо, – прошептал Вадька. – Решили не сдавать афериста Ромочку, теперь он при бабках, а «Белому гусю» пришел конец.

Шесть пар глаз (включая очи Евлампия Харлампиевича) ненавидяще уставились на Ромкину стриженую макушку. Почувствовав перекрестный огонь их взглядов, Ромка заерзал, но головы не поднял.

– Возрази ей что-нибудь, не молчи, – подтолкнула Вадьку Кисонька.

– Но мы потратились на само расследование, – промямлил Салям вслед за шефом агентства.

– Ничего, продадите офис и технику, – невозмутимо заявила Мадама.

Лихорадочно рывшийся в столе Сева выхватил из папки бланк договора и ткнул пальцем в графу.

– Но у нас контракт! – обрадованно заявил Вадька. – Аванс возврату не подлежит.

– Тогда мы будем с вами судиться, – злорадно уведомила его и Саляма Мадама. – Не только офис, но и квартирку продадите, молодой человек!

– Хватит, мама, – прозвучавший в офисе твердый Ромкин голос произвел эффект разорвавшейся бомбы. Папа Бобик испуганно вздрогнул, а Мадама воззрилась на сына так, словно с ней заговорил стул или диван. Прятавшиеся за стеной компаньоны почувствовали, как в них вновь пробуждается надежда.

– Они вам про меня не сказали, – разглядывая Саляма в упор, полуутвердительно сказал Ромка и добавил: – Я имею в виду – ваши агенты.

Салям равнодушно промолчал. Нашел мальчишка, чем его удивить – не сказали ему! Не для того он тут сидит.

– Точно, не сказали, – вполне удовлетворенный молчанием Саляма, кивнул сам себе Ромка. – Мурка, наверное, настояла.

Вадька насупился. Вот так: делаешь человеку доброе дело, а слава все равно достается другим! Конечно, умолчать о Ромкиных художествах подлинный шеф «Белого гуся» решился только ради Мурки и еще потому, что ему Мадама активно не нравилась – но ведь решился на это, сам благородно предложил такой вариант! А Ромка, выходит, даже в уме не держал, что это благодаря Вадьке «Белый гусь» прикрывает его перед мамашей? Обидно!

– А теперь у них из-за меня будут неприятности? – все так же пристально разглядывая Саляма, спросил Ромка.

Салям продолжал упорно молчать. Будут не будут – ему-то откуда знать?

– Ладно, – выдохнул Ромка, и на его лице появилось выражение суровой решимости.