Коробки. На кухонных шкафах и на холодильнике, вдоль коридорных стен, за трехместным диваном, от пола до потолка, на и под самыми разными предметами обстановки. Даже в ванной есть специально предназначенная для этой цели полка – она висит так высоко, что никто не может до нее дотянуться.

В комнате мальчиков вне пределов досягаемости, под самым потолком, к стенам обойными гвоздиками прибиты игрушки. Грузовики, модели самолетов, конструкторы в родных упаковках с целлофановыми окошками. Они здесь не для того, чтобы в них играть, а для того, чтобы любоваться ими. Эту вот я получила в подарок на прошлое Рождество, а ту подарили мне на мой седьмой день рождения… Словно экспонаты в музее.

Все утро мы ждали, когда же позвонит Дядюшка Толстоморд и скажет: Quihubo, брат, vaimonos, и тогда Папа сможет в свою очередь позвонить Дядюшке Малышу и сказать ему то же самое. Каждый год трое сыновей Рейес с семьями едут на машинах на юг, в дом Ужасной Бабули на улице Судьбы в Мехико: одна семья в начале лета, вторая – в середине, и третья – в конце.

– А вдруг что случится? – спрашивает Ужасная Бабуля у своего мужа.

– Чего меня спрашивать? Я уже помер, – отвечает Маленький Дедуля, отступая в свою спальню с газетой и сигарой в руке. – Все равно поступишь по своему.

– А если кто заснет за рулем? Так стала вдовой Конча Чакон, потерявшая половину своей семьи под Далласом. Какая трагедия! А слышали вы ту печальную историю о кузенах и кузинах Бланки – восемь из них погибли, когда они возвращались из Мичоакана, прямо под Чикаго попали на обледеневший участок дороги и врезались в фонарный столб в местечке под названием Аврора, pobrecitos. А как насчет универсала с монашками гринго, сорвавшегося с горы неподалеку от Салтилло? Но это случилось еще на старом шоссе через Сьерра Мадре до того, как была построена новая автострада.

И все равно нам слишком хорошо известно о дорожных происшествиях и об историях, с ними связанных. Ужасная Бабуля стоит на своем, и ее сыновья наконец сдаются. Вот почему в этом году Дядюшка Толстоморд, Дядюшка Малыш и Папа – Тарзан – договариваются о том, чтобы ехать к ней вместе, хотя вообще то ни о чем не способны договориться.

– Если вам интересно мое мнение, то это тухлая идея, – говорит Мама, намывая шваброй линолеум в кухне. Она вопит во все горло, чтобы ее было слышно в ванной, где Папа подстригает усики над раковиной.

– Зойла, ну почему ты такая упрямая? – кричит в ответ Папа, и зеркало затуманивается. – Ya veras. Вот увидишь, vieja, это будет весело.

– И перестань называть меня vieja! – кричит мама. – Ненавижу это слово. Я не старуха, это твоя мать старуха.

Мы собираемся все лето провести в Мехико. Поедем, когда закончатся занятия в школе, и не вернемся до тех пор, пока они не начнутся. Папе, Дядюшке Толстоморду и Дядюшке Малышу нет нужды объявляться в Южно Эшландской мебельной компании Л.Л. Фиша раньше сентября.

– Мы, представьте себе, такие хорошие работники, что босс отпустил нас на все лето.

Но это выдумки. Три брата Рейес уволились с работы. Если работа им не по нраву, они ее бросают. Подхватывают свои молотки со словами: «Черт тебя… Пошел ты… Диирьмо…» Они мастера. Им не нужны степлеры и картон, как нужны они обивщикам мебели в Соединенных Штатах. Они делают диваны и стулья вручную. Качественная работа. А если им не нравится их босс, они, опять же, подхватывают молотки, забирают учетные карточки и уходят прочь, сыпля ругательствами на двух языках, стучат подбитыми гвоздиками подошвами ботинок, в волосах у них ворсинки ткани, из свитеров торчат нитки.

Но на этот раз все было не так, верно? Нет нет. Подлинная история такова. Боссы в Южно Эшландской мебельной компании Л.Л. Фиша решили сократить всех троих, поскольку те заявлялись на работу с опозданием – кто на шестнадцать, кто на сорок три, кто на пятьдесят две минуты позже положенного.