– На приеме собаке делать нечего, – повысила я голос, Сашка потрусил в кухню, а я плюхнулась перед телевизором и немного посидела без всяких мыслей. Потом сняла пальто и бросила его на соседнее кресло.

Тут в дверь позвонили. Я пошла открывать и без всякого удовольствия обнаружила на пороге Деда. Сказать, что он был зол, значит сильно приукрасить действительность. Он был в бешенстве.

– На самом деле это не я его пригласила, – напомнила я, чтобы Дед не вздумал говорить мне гадости.

– С этим я разберусь, – кивнул он с таким видом, что у меня заныли зубы. Кому‑то завтра не поздоровится. – Что у вас с ним? – спросил Дед грозно.

– Ничего, – пожала я плечами и в тот момент совершенно не лукавила, в самом деле ничего. Мы даже не виделись в последнее время.

– Ничего, – передразнил Дед. – Поэтому он и ведет себя так, точно… Тебе следовало осторожнее выбирать приятелей, раз уж…

– Я работаю на тебя, – поспешила я закончить. – Без проблем. Считай, уже не работаю.

– А что это изменит? – резонно заметил Дед.

– Я избавлюсь от необходимости все это выслушивать.

Мои слова ему не понравились.

– Тебе непременно нужно водить дружбу со всякой шпаной? – поморщился Дед. – Делать дурацкие наколки, пьянствовать в компании дегенератов…

– Я даже не помню, когда это было.

Ясно, что Дед решил сорвать зло на мне. Я ничего не имела против того, чтобы немного побыть девочкой для битья, устроилась в кресле и взглянула на него, предлагая продолжить.

Однако он плюхнулся на диван по соседству, уставился в пол и начал молча его разглядывать. Я потерла нос, поерзала, но продолжала молчать.

– Как думаешь, что это значит? – наконец спросил Дед.

– Ты имеешь в виду его дурацкое поведение? – уточнила я. – Понятия не имею.

– Если он надумал идти в политику, так это плохая идея, – подытожил Дед. Я согласно кивнула.

Что да, то да. Заниматься политикой у нас можно лишь с высочайшего благословения. Конечно, я не хочу сказать, что Дед самолично решает, кому выставить свою кандидатуру в каком‑нибудь захудалом районе, а кому сидеть дома. Но Тагаеву вряд ли придет в голову отправиться в захудалый район, а в городе с населением в полмиллиона двум таким парням тесно. Следовательно, если Тагаев и в самом деле решил заняться политикой (не очень‑то я в эти верила, лично мне он всегда казался разумным парнем), так вот, если я все‑таки не права и он решил это всерьез, то нас ждут тяжелые времена. В такой период лучше держаться от центра событий подальше. То есть мне самое время уйти в отставку официально. Тут имелся еще один нюанс. Если учесть, что Тагаев делится доходами от криминального бизнеса с Дедом (страшная тайна, о которой знают человек пять, и я в их числе), значит, нам предстоит война не только политическая, но и экономическая. Беспокойство Деда становилось понятным, а вот Тагаев точно сошел с ума. Все враги Деда непременно оказывались на кладбище. Кое‑какие добрые чувства к Тагаеву у меня все же остались, и я желала ему долгих лет жизни.

– Поговори с ним, – изрек Дед. – Хотелось бы прояснить его позицию.

– Может, и нет никакой позиции? – вздохнула я. – А есть дурацкое желание досадить тебе.

– Потому что ты его бросила и вернулась ко мне?

Формулировка требовала уточнения, но влезать в это я не стала, просто кивнула. На самом деле не бросила, для того, чтобы «бросить», надо какое‑то время быть вместе.