В конце концов, он подал рапорт с просьбой записать его в Каратели. В течение трёх положенных по уставу дней заявление было рассмотрено и принято. Макс стал частью элитных войск Солнечной системы. Казалось бы — мечта сбылась…

***

Джул обернулась и сделала знак рукой, предлагая войти в тоннель, появившийся справа и составленный из металлических конструкций. На его ажурных рёбрах виднелись фигурки монтажников, то и дело вспыхивали огоньки электросварки. Макс переключил антигравы на поворот и плавно описал дугу, устремившись к тоннелю. Джул скользнула чуть ниже, повторив его маневр.

Они вошли в тоннель почти одновременно. С обеих сторон замелькали огромные дуги с размещенными на них блоками реакторов. Через каждые триста метров попадался пункт контроля, светящийся по периметру красными огоньками. Иногда встречались предупреждающие знаки на трех языках — английском, китайском и русском — уведомляющие, что поблизости ведутся работы с грузами. Макс и Джул облетали такие места.

Около двух километров тоннеля остались позади, когда впереди появился тяжёлый транспортник, выкрашенный в чёрную и жёлтую краску. Похожий на гигантского неуклюжего шершня, он полз навстречу, вращая оранжевыми мигалками. Макс подумал, что транспортник имеет цвета Карателей. Скоро он и сам наденет чёрно-жёлтую форму. Но станет не увальнем-шершнем, а осой, вооружённой смертоносным жалом.

Джул указала рукой на машину. Видимо, тоже обратила на цвета внимание.

— Это знак, — сказал Макс, включив шлемофон.

— Знак чего?

— Предопределение.

— Может, предостережение? — в голосе девушки звучал скепсис.

Пожалуй, это был первый случай, когда она не поддерживала Макса. Не потому что они поступили в разные армейские части. В любом случае их пути разошлись бы. Дело было именно в Карателях.

— Ничего подобного, — парень проводил взглядом транспортник, мимо которого они проскочили. — Судьба хочет, чтобы я был уверен в правильности своего выбора.

— Много судьбе до тебя дела!

Макс молча вздохнул. Конечно, судьбе до него дела нет. Поэтому он и стремился сам управляться с собственной жизнью. И принимать решения — тоже.

А Джул… Что ж, она никогда не изменит мнения о Карателях. К сожалению, девушка была одной из тех, кто считал, что времена насилия давно прошли, и даже войны следует вести гуманно. Возможно, она и права. Но Макс знал, что всю жизнь мечтал о битвах и опасностях, а не о парадах и смотрах.

Однажды в библиотеке училища он взял книгу, в которой пересказывались древние скандинавские мифы. Особенно ему запомнился один, в котором говорилось, что воины, принявшие смерть с мечом в руке, попадают в удивительное место под названием Вальхалла, где проводят дни в битвах, а вечером павшие оживают и пируют вместе с победителями, обсуждая красоту нанесённых ударов. Разумеется, Макс не поверил в этот красивый миф для мужчин. Он не был наивным парнем. Мечтателем — возможно, но не простаком. Но он оценил замысел тех, кто создал сказку о Вальхалле. Как и древних скандинавов, его влекла война. Битва ради битвы — вот, что будоражило Макса. Он понимал, что в схватке есть нечто большее, чем насилие, смерть и жестокость. Однажды после длительного размышления он определил для себя это «нечто» как эстетику. Макс хотел обрести в войне красоту. И тем сильнее ему хотелось принять участие в сражении, что в сердце время от времени заползал червь сомнения: что, если битва — это просто страх и смерть, ужасающее небытие, после которого тебя не будет?! Он боялся, что так и окажется, но тем больше стремился к войне, желая на собственном опыте убедиться, что в ней есть красота, проступавшая на страницах книг.