|
Сухой щелчок. Патронов нет. Запасного магазина нет. И еще щелчок. Но я не нажимал на спуск, я… услышал рокот «харлея». Звук движка этого мотоцикла ни с чем не спутаешь. Значит, с нами Сван. Надеюсь, командир внимательно читал записки научников и не станет попусту тратить боеприпасы. Заглушив мотоцикл, майор принялся методично отстреливать зомби из СВД. Однорукий, который ковылял ко мне, упал первым. К тому моменту, когда на нашу сторону пожаловал Ворон, ни один из мертвецов больше не подавал признаков «жизни». — Контрольный в голову? — пошутил Сван. — Ага, добей меня, чтоб не мучился, — улыбнулся я и устало опустился на дорогу. Нога нестерпимо болела, надо было поскорее обработать рану. Я потянулся к карману с аптечкой и снял с пояса флягу с «Хиросимой». Еще не хватало умереть в Зоне от заражения крови. — Погоди, Край. Ничего с тобой за минуту не случится, а дышать трупной вонью вредно для здоровья. По коням! Но на меня вдруг накатило так, что хоть стой, хоть падай. Господи, ну что я здесь делаю, а?! В этой треклятой Зоне?! Ведь в школе я хорошо учился, ведь я мог стать космонавтом, к примеру, или программистом, или просто протирать штаны в офисе… Мотоцикл подо мной зарычал, стравив облачко выхлопа. Не время для соплей. Глава 16. Не Время Для Любви В начале восьмого вечера я возвращался домой. Хаитбай Абдушарипович, тренер по самбо, похвалил меня за отличные отметки в дневнике. Мол, спорт — это прекрасно, но надо, чтобы и мозги были. Скуластое лицо наставника светилось от счастья. Он близко к сердцу принимал наши победы и поражения. — Привет, Край. Как жизнь? Мягкий снег падал на ее пышную шубку. Голубые глаза поблескивали в свете одинокого фонаря, толстая коса вывалилась из-под меховой шапки. У меня дыхание перехватило — так она была красива. Спустя годы я почувствовал это иначе — без щенячьего восторга, но всерьез, по-взрослому. — Привет, Миля. — Я с удовольствием заметил, что ее задело это обращение. — Уже лучше. Твоими стараниями. Один-ноль в мою пользу. Я опять дернул тебя за косичку, подруга. — Ты до сих пор помнишь мою невинную шалость? — расхохоталась она и запрокинула лицо к небу, подставив румяные щеки падающим снежинкам. Она сидела на лавочке, закинув ногу на ногу. — Разве я мог забыть тебя, Миля? — Я ответил честно, и она сразу это поняла. Взвизгнув тормозами, напротив лавочки остановился большой черный джип. Дверь распахнулась, загрохотали басы и барабаны. Как можно настолько любить шум? Милена поднялась и царской походкой направилась к машине. Она ни разу не обернулась. А зачем? Ведь ясно же, что я смотрю на нее. Японский тарантас сорвался с места, и мне вдруг остро захотелось, чтобы на перекрестке в него врезалась груженая фура. * * * Следующим утром я сидел на той лавочке, где встретил Королеву накануне. Я знал, что сегодня у нас будет свидание. |
