– Матку убили, а без матки нельзя. Поэтому новой маткой каравана я назначаю Норика. (Норик испугалась и замахала ладошками, но ее подруги восприняли это с восторгом.) Вы, – она обвела жестом подруг, – старшие рабыни. Эти новенькие – рабыни. А та перезрелая тыква на дереве – младшая рабыня. Вы трое – обучаете новеньких чистить лошаков, остальные из платьев новеньких шьют настоящую одежду. – Она побежала наверх за нитками, иголками и ножницами.

    На подоконнике сидела Мириам и с интересом поглядывала вниз.

    – Это что за обнаженные фотомодели?

    Дора выглянула из окна. Голые новенькие чистили лошаков. Две работали хорошо, за третьей, выпоротой, наблюдала Син-Син с плеткой.

    – Госпожа, Дора не поняла, что ты сказала.

    – Обнаженная фотомодель – это красивая голая девушка.

    – А-а… Мы их караванному делу учим. Две хорошие, а третью Телим продаст, наверно. Госпожа, одень, пожалуйста, на меня ошейник.

    – Сама.

    – Я не смею. Мне нельзя.

    – Снимала тогда зачем? – Мириам защелкнула железное кольцо на шее девушки. – Дора, я очень недовольна твоим вчерашним поведением.

    – Я сейчас плетку принесу. Только не наказывай меня на глазах у девушек.

    – Стой. Ты даже не спросила, в чем ты провинилась.

    Дора, морща лоб, принялась загибать пальцы. Когда пальцев нехватило, спрятала кулак за спину и жалобно посмотрела на Мириам. Не выдержав, та улыбнулась.

    – Я недовольна тем, что ты сделала с мужчинами. Ладно, беги по своим делам. Продукт эпохи вандализма.

    На первом этаже девушки уже обошлись без ножниц. Кухонным ножом они раскроили каждое платье на короткую безрукавку, миниюбку, как называла это Мириам, и то, что осталось. Осталось много, ведь платья закрывали колени. Теперь, из дорогой материи остатков кроили себе жилетки. Дора сложила нитки, ножницы и прочее на стол и побежала на кухню готовить завтрак. Вскоре туда же спустилась Мириам. Принюхалась, поморщилась и закрыла окно. Дора тоже принюхалась. Пахло караваном. Совсем чуть-чуть, даже приятно. Но у городских другие вкусы. Дора выбежала в столовую.

    – Норик, лошаки всю ночь провели во дворе. Заставь Гнилую Тыкву убрать все кучки и яблоки. Здесь город, и этого не любят. Сама руками ничего не трогай. Ты – матка! Увижу, что сама убираешь, выпорю.

    Норик поспешила во двор, а Дора – на кухню. Мириам пекла ржаные лепешки. Дора похлопала глазами. Минуту назад теста не было. Впрочем, в этом доме все возможно. Работая, она поглядывала в окно. Норик, конечно, не удержалась и помогала новенькой носить корзину.

    Греб с Крисом спустили со второго этажа еще один стол. Все завтракали в одной комнате. Хоть и за разными столами, но хозяева и рабыни ели одно и то же. Дора немного посомневалась, стоит ли кормить Гнилую Тыкву, но в караване за один проступок дважды не наказывают.

    После завтрака Дора приказала собрать караван.