Норик закивала головой, замахала руками, пытаясь что-то объяснить. Дора взяла ее за руку, отвела подальше в лес, достала из кармана говорилку. Норик прижала цилиндрик к горлу.

    – Не сердись на Телима. Он прочитал нам твое письмо вслух. Но мы решили, пусть сначала в дырках кожа нарастет, тогда кольца вынем. Если в бараки попадем, снова кольца продевать будут, а нам груди прокалывать не надо. Старые дырки есть. Правда, хорошо придумали?

    – Норик, никогда я вас в бараки не продам.

    – Нападут опять, и тебя не спросят. Караван-то маленький.

    Дора вспомнила про нашествие степняков и прикусила язык.

    Говорилку пришлось отбирать чуть ли не силой. Норик упала на колени, умоляла, целовала руки, просила оставить цилиндрик девушкам. Дора сама заплакала.

    – Что с тобой? – изумился Телим.

    – Черная Птица. Не дает добро делать. Проклята я, как и мои хозяева.

    – Ну что ты, прелесть моя. Ты уже второй раз мой караван спасаешь.

    – Я не могу девочкам голос вернуть. Могу, но права не имею.

    – Вернуть голос? – поразился Телим и посмотрел на Норика. Норик закивала головой. – Ты стала могучей, Дора. Больше я не удивляюсь, что для тебя открыли ночью городские ворота.

    – Телим, караван совсем без охраны. Раздай девочкам оружие. Мечей нет, но хоть луки. Луки даже лучше. Девку с мечом ни один мужик не испугается, а из лука стрелу пустить и ребенок может.

    – Рабыням оружие?

    – Как ты не поймешь, это не только твой, это и их караван. Когда на нас напали, матка двоих в нуль отправила, я двоих порешила. А если бы у каждой нож был, мы бы половину сволочей перебили. А помнишь, еще при старом кэптэне, когда нас засада ждала, нам кэптэн разрешил луки взять. И, без всякой стрельбы, все миром кончилось.

    – Это же ты подбила его девкам луки раздать.

    – Ага, – улыбнулась Дора. – Я думала, он мне ошейник оденет. А он умер через три дня.

    – И ты досталась мне. Знаешь, почему я тебя маткой не сделал? Как раз из-за этих луков. – Телим глубоко задумался. – Я дам твоим рабыням оружие. Пусть узнают, как голова болит за караван. Сейчас они как бы между небом и землей. В моем караване, но не мои. Продать я их не могу, а плетки они не боятся.

    – Боимся, Телим. Любая рабыня боится плетки. Но только дура это показывает.

    Некоторое время они разговаривали о делах каравана. Дора клевала носом. А потом вдруг обнаружила, что лежит на подстилке, укрытая одеялом. Норик, улыбаясь во сне, посапывает ей в подмышку. Как раньше.

    ПРОВОДНИК

    – Итак, сегодня выходить, а что мы имеем? Проводника нет, а вся планета скоро будет говорить только о нас! – Греб ударил по столу ладонью.

    – Вся планета скоро будет говорить только о степняках, – возразил Крис. – А проводник скоро будет.

    – Ты веришь этому? – Греб ткнул пальцем в лист бумаги, на котором корявыми буквами было выведено: "Я ВЕРНУС".

    – Да, верю!

    – Погодите! – вмешалась Мириам. – О чем спор? У нее медальон.

    – Вот ее медальон!

    – Я дала другой, полнофункциональный. Меч, медальон, гранаты, деньги.