Греб отложил кусок мяса и хмуро посмотрел на женщин.

    – Терпеть не могу, когда утро начинается с женских слез.

    Дора и Мириам увели Мудру под деревья, и там она на самом деле расплакалась. На плече у Мириам. Умоляла выкупить ее у жестокой Доры.

    – Ты, госпожа, добрая, сильная, честная. Ты сильней меня, так мне шанс дала, одной рукой сражалась. Ты играла со мной, но не била. А госпожа хозяйка хоть бы для виду несколько ударов сделала. Схватила, с размаху об землю бросила. Словно я не живой человек, а мешок пыльный.

    – Послушай, если я тебе ошейник дам, что ты сделаешь? – спросила Дора.

    – Хозяина пойду искать, – сердито ответила Мудра.

    – Дрянь твой хозяин, если на тебя до сих пор ошейник не одел.

    – Что ты, свободная, можешь знать о нашей жизни! Не буду я твоей! Никогда не буду! До смерти забей, не буду.

    – Я?! Не знаю?! – задохнулась от такой несправедливости Дора. – Мири, она твоя! Делай с ней что хочешь! – поднялась и пошла к костру. Лапка завра совсем остыла. Холодное жирное мясо не лезло в горло. Дора яростно швырнула ее в огонь. И ужаснулась самой себе. Еду – в огонь! Оглянулась на рабынь. На нее не смотрели. Смотрели на Мириам. С обожанием и преданностью. А та утешала Мудру.

    ФОРТ

    – Искупайся в озере, – шепнула на ухо Мириам.

    – Вода холодная, – ужаснулась Дора.

    – Трусиха. Идем вместе, вымоемся.

    Дора хотела отказаться, но Мири сделала тайный знак караванщиков, который переводился приблизительно как "Не спорь при посторонних. Выполняй". Девушка приказала рабыням собирать лагерь и уныло потащилась за Мириам. Разделась и, скукожившись, вошла в холодную воду. Мириам немного поплавала, вымыла себе и Доре волосы жидким мылом, похожим на масло.

    Выходя из воды Дора заметила, что все восемь рабынь разглядывают ее, забыв про дела.

    – Мири, что они на меня так смотрят? – спросила она.

    – Не обращай внимания, – рассмеялась Мириам и принялась растирать ее махровым полотенцем.

    – Ты знаешь, а не говоришь.

    – Я посоветовала Мудре при случае взглянуть на твою спину.

    Одевшись, Дора помогла рабыням собрать караван. Настроение было прескверное. Ее слушались беспрекословно, ее уважали, но вчерашней теплоты не было. Вчера она была для них караванщицей, сегодня – кэптэном.

    Караван двигался к ближайшему форту. До форта оставалось четыре часа пути, и на душе у нее становилось все тревожнее. Два дня назад этим же путем прошел большой отряд. Видимо, тот самый, что закопал караванщиц в землю. Дважды Дора слезала с лошака и изучала следы. Когда осталось два часа пути, остановила караван и подъехала к мужчинам.

    – Дальше караван вести нельзя.

    – Почему?

    Дора указала на следы.

    – Боишься, что в землю зароют? – ехидно поинтересовался Греб.

    – Нет. На этот раз рабыням головы отрубят. И нам с Мириам могут. А вас с собой уведут.

    – Я съезжу на разведку, – предложил Крис.

    – Я с тобой, – тут же выпалила Дора.

    – Крис, тебе нельзя на разведку ехать.