– Саша, давай не будем продлевать мучения – чем дольше мы будем общаться, тем больнее станет, я не хочу, я устала… Прощай.

Марина, отключив трубку, бросила ее на постель и неожиданно для себя заплакала.

– Почему я опять должна страдать и мучиться, почему не успокоиться и не жить спокойно и без проблем? – пробормотала она, пряча лицо в подушку.

Марина прекрасно понимала, что эта связь не приведет ни к чему хорошему, ведь даже встретиться нормально они вряд ли смогут – кто он и кто она!

Остается сцепить зубы и подождать, пока все пройдет само, а Ромашин, поняв невозможность этой связи, отступится.

– Хохол! – заблажила она на весь дом. – Иди сюда!

– Я уже здесь, если ты вдруг оглянешься, – раздалось за спиной. – Не замерзла на балконе-то?

– Нет. Слушай, мне надо номер сменить… – начала Марина, поворачиваясь.

– Опять?! Меня уже в телефонной компании в лицо узнают – я там постоянный клиент! Ты мне объясни – что происходит? – попросил он, садясь на перила и доставая сигарету. – Месяц уже мозги мне паришь, скрываешь что-то, темнишь… И выглядишь странно как-то – грустная все время и о чем-то думаешь, думаешь…

– Женя, а с чего мне веселиться-то? Если ты вдруг подзабыл, то я вдова.

– Ты вдова уже давно, и это тебе не мешало.

– Это ты сейчас о чем? – подозрительно спросила Коваль, внимательно глядя на телохранителя.

– Да о том, что тебя совсем перестали интересовать мужики, моя ты дорогая, – ехидно отозвался Хохол, затягиваясь и выпуская дым колечками. – И это очень странно – с твоим-то темпераментом…

– Не думала, что в обязанности телохранителя входит контроль за моей интимной жизнью! – фыркнула она.

– А я ведь не просто телохранитель, ты это помнишь?.. – вкрадчиво прошептал он, спрыгивая с перил и подходя к ней. Его ручищи легли на плечи, прижав к спинке кресла, губы приблизились, жадно захватывая Маринины. Женька легко подхватил ее и понес в спальню, несмотря на сопротивление, сломить которое ему особого труда не составляло.

– Отпусти меня! – завизжала Марина, едва только ее рот оказался свободным, но у Хохла было на этот счет совсем другое мнение:

– Разумеется, я тебя отпущу, конечно, даже базара нет на эту тему, но это будет позже, да? Я так соскучился по тебе, а ты нет разве? Ну, не дергайся, все равно по-моему будет…

Есть же люди, которым проще отдаться, чем объяснить, почему не хочешь! Вот и Хохол такой…

– Сволочь! – Она со всей силы укусила его за плечо, но Женька только фыркнул, снова подмяв ее под себя и прижав руки к постели:

– Бесишься? Ну-ну, давай! Я ведь люблю, чтобы обламывать приходилось… – Его губы заскользили по груди, по животу. – Хочу еще…

– Отвали от меня! – Марина билась под ним, но это все было напрасно – сто десять килограммов, лежащие сверху, были недвижимы.

– Ох, какая же ты… – бормотал Хохол, не выпуская ее и переворачивая на живот, и Коваль застонала:

– Женя, не надо…

– Надо, моя родная, надо… скажи честно – ведь тогда, в прокуратуре, ты с кем-то загасилась? Я же тебя знаю, знаю, как глаза у тебя светятся, когда удалось… Ну, скажешь?

– Не мели ерунды!

– Да какая уж тут ерунда… и пахло от тебя мужиком, и в душ ты дома сразу рванула… – Он выговаривал это, а сам не переставал двигаться в ней, запустив в волосы руку и пытаясь повернуть ее голову к себе так, чтобы увидеть глаза, но Марина не давала, зажмурившись от боли.