потрясающий снимок Харди, нежно держащего Розали на руках и с улыбкой склонившего

голову так, что дочка касалась его носа миниатюрной ладошкой, я остановилась.

– Кажется, у нее голубые глаза, – заметила я, увеличивая размер картинки.

– Вчера заходила мать Харди и заявила, что глаза у него при рождении были точь-в-точь

такие же.

– Когда Хейвен и Розали выпишут из больницы?

– Вероятно, через неделю. Харди будет на седьмом небе, когда наконец сможет забрать

своих девочек домой. – Джо помолчал.

– Надеюсь, сестра не захочет еще детей. Харди уверяет, что больше такого не выдержит, даже если Хейвен и готова будет рискнуть.

– А при новой беременности есть риск преэклампсии?

Джо кивнул.

– Может, Хейвен хватит одного ребенка, или Харди передумает. Никогда не предугадаешь

поступки людей. – Дойдя до последней фотографии, я вернула Джо планшет.

Мы были в его доме в Олд-сикс-уорд, в очаровательном бунгало. Рядом с основным

домом, на заднем дворе, стоял домик поменьше. Стены внутри обоих зданий Джо

выкрасил в нежный сливочно-белый цвет, а отделку – в насыщенный ореховый. Прекрасно

отреставрированная мебель дополняла скромное, очень мужское убранство. Однако

больше времени Джо показывал мне второе строение, где он работал и хранил

фотооборудование. К моему удивлению, там даже была темная комната, от которой, по его

словам, он никогда не избавится, хотя пользуется ею редко.

– Я периодически снимаю на пленку. Есть что-то волшебное в проявке фотографий в

темноте.

– Волшебное? – лукаво переспросила я.

– Я тебе как-нибудь покажу. Нет ничего лучше, чем видеть, как на подносе проявляется

фотография. Плюс главным становится мастерство. Нельзя понять заранее, не слишком ли

светлый или темный кадр, и не подправить детали с помощью осветителя и затемнителя, поэтому приходится руководствоваться чутьем и опытом.

– Значит, ты предпочитаешь фотошопу работу по старинке?

– Нет. У фотошопа слишком много преимуществ. Но мне все же нравится работать с

пленкой. Ждать проявления кадра в темной комнате, не спеша рассматривать снимок с

нового ракурса… не так удобно, как цифровые фотографии, но романтичнее.

Мне нравилась его страсть в работе. Нравилось, что он считает небольшое помещение без

окон с подносами с едкими химикатами романтичным.

Просматривая папки с фотографиями на компьютере, я нашла снимки, сделанные в

Афганистане. Красивые, совершенные, захватывающие. Пейзажи, словно не с нашей

планеты. Пара сидящих стариков перед бирюзовой стеной. Силуэт солдата на фоне

красного неба на горной тропе. Собака, снятая на одном уровне с фотографом, а на первом

плане ноги в армейских ботинках.

– Сколько ты там был? – спросила я.

– Только месяц.

– А как вообще туда попал?

– Однокурсник снимал в Афганистане документальный фильм. Он и его съемочная группа

устроились с войсками на базе огневой поддержки в Кандагаре. Но их фотограф был

вынужден уехать раньше. Так что они спросили, не мог бы я помочь им закончить. Меня и

остальную группу отправили на двухдневные курсы – в основном нас учили, как не

облажаться в боевой обстановке. Собаки там, на передовой, просто невероятные. Когда

стреляли, ни одна из них и ухом не вела. Однажды в дозоре я увидел, как лабрадор унюхал

самодельное взрывное устройство, которое пропустили металлодетекторы.

– Это невероятно опасно.

– Да, но пес был умный. Знал, что делал.

– Опасно для тебя.

– А.