– Чем же?

Я осторожно нанесла слой лака на коготки Коко.

– Хотя бы тем, что у Джо слишком много денег. И если буду на него претендовать, то меня

посчитают охотницей за состоянием.

– Неужели Джо сам так это воспринимает? – с сомнением спросила София.

– Неважно. Так будут думать все остальные.

Чихуахуа торжественно переводила взгляд с меня на сестру, пока мы разговаривали. Я

закрыла колпачком лак-карандаш и легонько подула на блестящие розовые коготки Коко.

– А что, если он решил выдержать паузу? Если вы оба столь упрямы, что никак не

сделаете следующий шаг?

– Ну, тогда я хотя бы сохраню свою гордость.

– Гордостью за мясо на рынке не расплатишься.

– Если ты надеешься, что я спрошу тебя о значении этой фразы, то напрасно.

– Кстати, вам бы пора спать вместе, – заметила София, – раз уж все и так считают вас

любовниками.

Я удивленно вытаращила глаза.

– Как такое могло прийти кому-то в голову?

– Вы же взяли вместе собаку.

– Нет, это не так! Это я взяла собаку! А Джо просто присутствовал при этом.

– Что как раз говорит о серьезных намерениях. Показывает, что вы оба думаете о

совместном будущем.

– Коко – это не собака для парочки, – запальчиво воскликнула я, но посмотрев на сестру, поняла, что та шутит. Закатив глаза, я успокоилась и осторожно опустила Коко на пол.

Когда я снова села, София задумчиво на меня посмотрела.

– Эйвери… Я успела о многом подумать с того вечера, как снова увидела Луиса. И знаешь, поняла, что привезти его сюда – одна из лучших задумок, что mamá когда-либо для меня

делала.

– Ну, если и так, – ответила я, – поверь, у нее все получилось совершенно случайно.

София слабо улыбнулась.

– Знаю. Но это помогло. Потому что встреча с Луисом по прошествии времени помогла

мне кое-что понять: оставаясь на месте, я давала Луису власть над собой. Будто он

удерживал меня в заложниках. Он – мое прошлое, и я не позволю ему влиять на мое

будущее. – В глазах сестры я увидела свое потрясенное отражение. София продолжила: –

Эйвери, мы с тобой слишком похожи: тонкокожие люди не должны принимать все так

близко к сердцу – нас слишком легко обидеть.

Мы посидели немного в тишине.

– Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы двигаться вперед, – в конце концов произнесла

я, – мне так же страшно, как и при мысли о прыжке из самолета с парашютом. Ночью. На

поле кактусов. Не могу решиться.

– А если самолет горит? – предположила София. – Ты бы смогла из него выпрыгнуть?

Кривая усмешка исказила мое лицо.

– Хм, ну это определенно могло бы меня подтолкнуть.

– Тогда в следующий раз, когда будешь с Джо, постарайся уверить себя, что самолет в

огне. И прыжок – единственный возможный выход.

– На кактусовое поле?

– Всяко лучше горящего самолета, – рассудительно заметила сестра.

– Точно подмечено.

– Тогда собираешься ли ты позвонить Джо?

Я помедлила, удивляясь той вспышке тоски, которую почувствовала при этом вопросе. Два

дня, а я ужасно соскучилась по Джо. Не просто хочу его – нуждаюсь.

«Я обречена», – и вздохнула, смирившись.

– Нет, я не собираюсь ему звонить. Лучше устрою все так, чтобы он сам сюда пришел.

София весело посмотрела на меня.

– Прикинешься, будто тебя похитили или что-то вроде этого?

Я рассмеялась.

– Нет, так далеко я не зайду.