— Ну и что? — спросил Кребс.

— Что ты хочешь этим сказать — ну и что? — выпалила Ровена. — Я не собираюсь его обманывать.

— Да ты даже в глаза мне прямо смотреть не можешь, — сказал он и начал оглядывать ее медленным, чувственным, оценивающим взглядом.

Ровена ярко покраснела. Он прав, черт побери, она не смеет посмотреть прямо на него.

— Ну ладно — расскажи мне о Джоне, — попросил Кребс, как бы заводя беседу. — С ним хорошо?

— Да. Очень хорошо. Вот что, хватит, Майкл. Я не хочу говорить с тобой о Джоне.

— А он тебя удовлетворяет?

— Да, удовлетворяет, — с вызовом заявила Ровена. Майкл Кребс все еще смотрел на нее. — Кончай.

— Ну так взгляни на меня. Ну, Ровена. Если твой любовник тебя удовлетворяет, то почему ты боишься посмотреть мне прямо в лицо?

Она взглянула на него.

— Ну что? А теперь хватит об этом.

Но она возбудилась. Боже мой. Это убивает меня.

— А он, должно быть, ничего себе мужик, если способен удовлетворить тебя, — безжалостно сказал Майкл. И добавил: — Значит, ты кончаешь с ним так же, как и со мной?

Ровена уставилась прямо перед собой, окаменев.

— Это правда, да? — продолжал давить Майкл. — Так же, как со мной?

— Да, — резко ответила Ровена. — А теперь заткнись.

Майкл взял ее за подбородок и резко повернул лицо Ровены к себе. Прикосновение Майкла пронзило ее, как удар электрического тока.

— Ты второй раз уже лжешь, — сказал он. — Мне это не нравится.

— Все кончено, — сказала она.

— Я могу организовать наверху комнату, прямо сейчас, — сказал Майкл, будто между ними не было никакого разговора. — Я могу отвести тебя туда и заняться тобой на столе. А могу и на полу…

Ровена посмотрела на фруктовый салат, к которому даже не притронулась, сознавая, как сильно краснеет от желания.

— Пожалуйста. Ты должен отпустить меня, Майкл.

— Нет, — ответил он.

— Что ты хочешь? — требовательно спросила Ровена, подняв голову и поглядев ему прямо в лицо. — Что ты от меня хочешь? Я добилась успеха. У меня связь с другим человеком. А ты думаешь, я вернусь к тебе и испорчу всю свою жизнь? Но почему? Для чего? Это ведь уже не просто секс, как ты меня всегда пытался убедить.

— Ты очаровательна, Ровена, — сказал Майкл.

Ровена на секунду закрыла глаза. Даже через стол она ощущала его жар, как от открытой печи.

— Да ты любишь меня, Майкл, — сказала она.

— Нет.

— Да, любишь. Любишь. — А потом встала и вышла.

Майкл. Майкл. Майкл.

Это стало наваждением. Даже когда она готовилась к свадьбе, позировала перед фотографами, беспокоилась о «Мьюзика», его имя молотом стучало в голове. После ослепляющего беспамятства в Барселоне, после того экстаза она уже не в силах была выкинуть его из головы.

Уезжая из Нью-Йорка, Ровена как бы уезжала от него. Внезапное поражение в бизнесе и знакомство с женой Майкла стало двойным ударом, от которого она тогда свалилась.

«Каухайд» вернула самообладание. «Каухайд» позволяла работать день и ночь. Ее фирма дала ей то, в чем она видела смысл борьбы. Работа помогла забыть Майкла Кребса, позволила почувствовать влечение к Джону и снова учиться находить удовольствие в сексе с кем-то еще, кроме Майкла Кребса.