Зал снова взорвался, но на этот раз аплодисменты были другими. Мужество, которое она только что проявила, оценили все, собравшиеся поднялись и стоя аплодировали. Но Ровена еще не закончила. Держа накидку, она подтянула лиф платья другой рукой, потом отпустила красный шелк.

— Мистер президент, — сказала она громко, — если моя просьба не идет вразрез с принципами, изложенными в речи, только что произнесенной досточтимым секретарем, я хотела бы попросить мистера Докера помочь мне справиться с «молнией». С ней что-то случилось.

И Ровена тут же повернулась спиной к потрясенному Джилберту, он встал и с перекошенным от злости лицом застегнул платье сопернице.

Крис, Топаз и Ник торжествующе заорали, а за ними — весь зал.

Дебаты закончились к полуночи, и на сад окружавший здание «Оксфорд юнион», обрушился ливень. Студенты выскакивали на улицу, бежали к себе в колледжи, в свои берлоги или пытались протиснуться в бар, который и так уже походил на банку с сардинами, все хотели пропустить по последней кружке. Команда, работавшая на Джилберта, стоя под дождем, яростно спорила, не сделала ли все это Ровена намеренно. Оправившись от случившегося, она произнесла зажигательную страстную речь и выиграла дебаты с большим отрывом.

— Мы выиграем эти чертовы выборы, — резко бросил Джилберт Докер Крису Джонсону.

Крис расхохотался ему в лицо. Он уже получил удовольствие, отвергнув кандидатуру Джилберта на место казначея, когда тот попытался перебежать на другую сторону.

Топаз выскочила из зала, радостно вопя, расцеловала Ровену и понеслась в другую сторону.

— Эй, ты куда?

— В «Червелл»! Умираю, как хочу добраться до компьютера с той самой минуты, как ты села. Вот эта материальчик! Первополосный!

— Ну ладно! — крикнула Ровена ей вдогонку.

Действительно, сюжет потрясающий, и Топаз настолько погрузилась в предвкушение работы над ним, что в эйфории не заметила некоторую напряженность Питера.

Ровена, тоже в полной эйфории, часа полтора принимала поздравления и пожимала руки, прежде чем прошмыгнула в свою норку на Мертон-стрит, едва ли обратив внимание на проливной дождь. В редакции «Червелл» Топаз включила компьютер, попробовала несколько вариантов заголовка: «Пусть выиграет женская грудь», «Драгоценная грудь». Топаз громко рассмеялась. В конце концов не пора ли ломать традиции? И она крупно напечатала: «Грудью вперед». И закурила сигарету.

В редакционных кабинетах было пусто и безмолвно, тишину нарушали лишь мягкий шум компьютера и собственное дыхание. Топаз вдруг ясно представила, как через год она будет работать в настоящей газете в Лондоне.

Ровена станет президентом «Оксфорд юнион», она — журналисткой, и, естественно, не меньше чем в «Таймс». А может быть… а вдруг… и миссис Питер Кеннеди?

Питер буквально вопил на Джилберта.

— Ну, это же не моя ошибка, — прохныкал тот в сотый раз.

— Эй, слушай, — резко сказал Кеннеди, теряя терпение. — Отправляйся-ка домой, Докер, хорошо? Теперь я сам буду улаживать дела.

— Да ничего ты не сможешь сделать, — снова заскулил Джилберт, но, взглянув на лицо Питера, решил замолчать.

Питер направился к Мертон-стрит. Господь всемогущий, ну почему ему все приходится делать самому?

Ровена сидела у камина, пила некрепкий чай и смотрела на огонь.