Она, наверное, теперь смеется надо мной. Ничего не сможет сделать? Да они стерли этого парня с лица земли…

Если эта сделка выгорит, Джон вдруг понял с неприятным ощущением, его жена станет могущественнее его.

Все это время он ее поддерживал, вел, направлял и был счастлив — у него такая красивая невеста, добившаяся успеха в своей сфере. Но ему нравилось, что он, Джон Питер Меткалф-третий, самый молодой глава небольшой студии, — наиболее важная половина супружеской пары.

Так что я теперь? Трофейный муж Руперта Мердока в юбке?

Он даже не мог с ней связаться. Помощница Ровены понятия не имела, где она. Джош Оберман ничего не мог сказать, а ее мобильный телефон отключен.

Тем временем сотня звонков в час разрывала его офис, все Западное побережье считало — Джону Меткалфу известно о происходящем, и оно хотело знать подробности.

«Нам надо поговорить, — мрачно размышлял Меткалф. — Нам действительно надо поговорить…»

— Что нового? — спросил Гуверс Джералда Квина. Уровень активности, казалось, взлетел на несколько градусов. Торговцы кричали что-то в телефоны, факсы выплевывали бумагу быстрее, чем касса в супермаркете выбивала чеки.

— Очень мало. Майлз летит на личном самолете, — ответил аналитик. — Он говорит, ему нужно время посчитать.

— Это имеет какое-то значение?

— Чем дольше он уклоняется, тем хуже для нас, — ответил Ник Эдвард.

— Тогда надо подогреть, — вмешался мрачный голос Джоша Обермана, который приплелся из другого конца комнаты, огорченный, что никак не может связаться с Ровеной Гордон. Она не отвечала и дома. — Мы-то знаем, это щедрая цена за «Меншн». Но нас устроит, потому что каждый в группе покупателей имеет возможность получить свой кусок.

— Верно, — согласился Эли Лебер. — Ни один банк не поддержит Майлза с такой ценой.

— А что вы предлагаете? — поинтересовался Квин, как бы подтрунивая над старым козлом.

— Я предлагаю позвонить в «Меншн» и сказать их правлению, что, если они не поставят свои подписи к концу дня, цена станет четыре двадцать пять. А к понедельнику четыре двадцать, — резко сказал Оберман.

— Мы не можем этого сделать, — неуверенно сказал Гуверс.

— А почему нет? — спросил Оберман.

Джерри Квин посмотрел на своего босса, чувствуя, как адреналин выбросился в кровь.

— А почему в самом деле нет? — спросил Эдвард. — Джентльмены, давайте-ка немножко надавим.

Ровена и перепуганный водитель, поддерживая Топаз, вели ее к главной двери больницы, где ее тут же положили на носилки и понесли в родильную палату.

— Не оставляй меня, — еле дыша сказала Топаз, вцепившись в руку Ровены.

— Я никуда не ухожу. Я здесь. — Она повернулась к санитару: — Это Топаз Росси. Она собиралась рожать именно здесь. Она ждет двойню… Схватки через каждые пять минут.

— Кто муж? — поинтересовался кто-то.

— Джо… — простонала Топаз.

— Джо Голдштейн из Эн-би-си, — сказала Ровена. — Я попросила сообщить ему. Но не знаю, где он сейчас…

— Мы свяжемся с ним, — пообещала медсестра.

— Я не хочу, чтобы Ровена уходила, — сказала Топаз, когда ее уже заносили в родильное отделение.

— Вы можете ей дать что-то обезболивающее? — спросила Ровена.