Майкл Кребс услышал новость в машине.

«На Уолл-стрит — настоящее потрясение от суммы, выставленной в ответ южноафриканскому конгломерату «Меншн индастриз», которым владеет известный всем Коннор Майлз. Четыре доллара тридцать за обычную акцию. Это результат работы консорциума инвестиционных банков, оперирующих в той сфере, где «Меншн» имеет свои интересы. Общая сумма сделки — пять миллиардов долларов. Пока Коннор Майлз отказался давать какие-то объяснения. Но его правление собрало чрезвычайное совещание в Манхэттене, чтобы обсудить предложение. Интереснее всего то, что двум наиболее важным игрокам в этом консорциуме принадлежат «Америкэн мэгэзинз» и «Мьюзика рекордс». Совсем недавно обе компании являлись целью для «Меншн», желавшей таким образом внедриться в сферу средств массовой информации. И если эта сделка совершится, мы станем свидетелями крупнейшего в финансовой истории Америки «Пэк-мэн дифенс».

Кребс развернул машину, взял влево и направился к «Моган Макаскил».

В последние девять лет, когда случалось что-то важное в его карьере, ему всегда хотелось, чтобы рядом с ним была Ровена.

В Стокгольме, в Швеции, на задворках сцены «Глобен арена», в офисе «Атомик масс» царило возбуждение. Нил Джордж, гастрольный бухгалтер, сидел над цифрами, подсчитывая проданные места, Джек Халперн, отвечающий за подготовку сцены, вопил на группу местных парней, устанавливающих оборудование, чтобы пошевеливались. А Уилл Маклеод искал босса. Он нашел ее у главного входа, она вела переговоры о дополнительных выступлениях в Скандинавии, агент отчаянно умолял ее.

— Четыре доллара тридцать центов, — сказал Маклеод.

— Я же разговариваю, — зло бросил агент неуклюжему детине, прервавшему его мольбы найти в расписании местечко для дополнительных концертов.

— Да неужели? — ответил Маклеод и с такой яростью посмотрел на агента, что тот съежился.

— Уилл, — неодобрительно сказала Барбара, оглаживая брючный костюм от Нормы Камали и сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Боже, да вы только посмотрите на физиономию Дольфа Листрома…

— Четыре доллара тридцать, Барбара, — повторил Маклеод. — Только что сообщил Джош Оберман, он позвонил в цех и велел тебе передать немедленно.

Барбара тупо уставилась на него.

Цена.

— Четыре доллара тридцать, — повторил он. — Он сказал, ты знаешь, о чем речь…

— Боже мой! Свершилось! — воскликнула менеджер. — Ровена Гордон не звонила?

— Свершилось что? — спросил Маклеод.

— Сделка. В пять миллиардов долларов. Мне нужен телефон, — сказала Барбара, дико озираясь. Мы же можем миллионы на этом заработать!

— Ну, восемнадцатое июля, может быть? — предложил агент.

— А мне плевать, даже если это Аль Пачино. Никаких звонков. Понятно? — рявкнул Джон Меткалф на секретаршу. — Я на совещании, меня не беспокоить. Единственный человек, с кем я буду говорить, моя невеста.

— Да, сэр, — сказала девушка, поспешно закрывая за собой дверь.

Президент студии «Метрополис» смотрел в окно на сверкающие на солнце офисы Сенчури-Сити. У него голова шла кругом. Он злился.

Неудивительно, что ей нужны были эти три недели… «Меншн индастриз»! Пять миллиардов долларов! В союзе с «Америкэн мэгэзинз»!

Крупнейшая сделка десятилетия, и она ничего не сказала мне!

Он совершенно ясно вспомнил, как всякий раз ругал ее, клялся, что она ничего не сможет сделать, чтобы спасти «Мьюзика».