Он не выносил только агрессивных, энергичных карьеристок и никогда не имел с ними дела. Феминизм не так плох, думал он, но до определенной степени. Да, конечно, женщин надо уважать, но если они не претендуют на мужские роли. Джо высоко ценил в них способность сострадать, заботиться, а за собой оставлял право защищать и обеспечивать. Он твердо следовал этим старомодным принципам и считал, что книга «Бьюти миф» Наоми Вулф — истерическая чепуха. Без сомнения, многие мужчины втайне согласны с ним.

В общем, Джо Голдштейн слыл хорошим парнем, но сексистом.

И уж конечно, ему совершенно не нравились женщины типа Топаз Росси. Он не любил с ними даже ужинать, а уж состязаться с этой девицей за редакторское место! Это мужская должность, должность, предназначенная ему. Но приходится делать вид, что он борется, а все из-за желания «Америкэн мэгэзинз» выглядеть корректно с политической точки зрения.

А Джо Голдштейн терпеть, не мог попусту тратить время.

Топаз вздохнула. «Боже, — подумала она, — я завидую этому парию».

Она никогда не встречалась с Джо Голдштейном и почти ничего не знала о нем. Единственное, что ей точно известно, — он мужчина. И это достаточное основание для зависти в данной ситуации.

Топаз переодевалась в шестой раз, размышляя, в чем пойти. Сейчас она стояла перед зеркалом в короткой юбке из мягкой кожи от Нормы Камали, блузке шоколадного цвета, в туфлях от Сен-Лорана. На правой руке болталась целая связка золотых побрякушек, а стройные ноги поблескивали в светлых колготках от Уолфорд. Наряд казался несколько агрессивным, но дорогим, женственным и весьма деловым. То, что надо. В конце концов она следует моде, а сейчас для Топаз выглядеть хорошо и выглядеть профессионально — синонимы.

За окном в лучах заходящего солнца купались зеленые и золотые краски Центрального парка. Топаз улыбнулась. Даже по нью-йоркским стандартам ее восхождение головокружительно. Она побыла редактором отдела очерков в журнале «Женщины США» всего несколько месяцев и стала редактором «Герлфренд» — освободилось место, ее предшественница вышла замуж. Сперва Топаз и не думала претендовать на должность, она и так только что продвинулась, в конце концов, никто в двадцать три года столь высоко не взлетает, но правление объявило внутренний конкурс на открывшуюся вакансию, сотрудники могли участвовать анонимно, предложив портфель идей — начиная от макета до рекламной стратегии и распространения. И даже Нат, пока не отберут лучшего, не узнает, кто победитель.

Такая мысль пришла в голову мистеру Гуверсу, президенту компании, и Топаз поняла: ее должность — редактор отдела очерков — позволяет участвовать. Если она проиграет, никто ничего не узнает.

Два месяца она изучала литературу для подростков, музыку, смотрела телепрограммы, переворошила сотни журналов. Изучила статистику театральных касс, выяснила, какой процент составляет юная аудитория. Она обзвонила пятнадцать крупнейших рекламных агентств, работая ночами и по выходным, тайно от всех. Даже от Натана.

Пробный номер, подготовленный Топаз Росси, вызвал бурный взрыв. В нем были статьи по детскому феминизму, советы, как дешево что-то переделать из одежды, новые игры. Финансовые расчеты, идеи по продаже журнала и увеличению тиража занимали восемнадцать страниц очень тщательного исследования.

Работа Топаз настолько выделялась, что вопросов не было — она стала самым молодым главным редактором в истории журнальной группы. За шесть месяцев тираж обновленного журнала «Герлфренд» увеличился на шестнадцать процентов.

Итак, она, Топаз Росси, красивая, удачливая, и ей всего двадцать три.