– Очень рад. Коля славный малый, ужасно веселый, что бы с ним ни происходило. Вы, вероятно, сможете с ним связаться через общество эмигрантов. Но я с удовольствием отыщу для вас его последний адрес.

– Вы очень любезны. – О хороших манерах я не забывал. – А что вас привело в Константинополь, граф?

– Разные дела. Нечто вроде разведки. Еще переводы. К счастью, я в кадетском корпусе изучал турецкий, теперь это пригодилось. Сам я бежал через Анатолию – меня призвали красные, им были нужны офицеры.

– Собираетесь двигаться дальше?

– Нужно посмотреть, как пойдут дела. Конечно, многие хотят присоединиться к добровольцам, но, к сожалению, я не верю нашим нынешним лидерам и их политике. Я поддерживал Керенского. Я остаюсь республиканцем. Возможно, я вернусь, когда Ленин и Троцкий успокоятся.

Он пожал плечами и начал пристально разглядывать заполненный фруктами фужер, который поставил перед ним официант. Думаю, мой вопрос смутил Синюткина.

Баронесса нарушила тишину:

– Что ж, кто-то из вас, господа, должен подыскать мне новое жилище. Семья, в которой я живу, симпатизирует немцам. К русским они относятся не очень хорошо. Последние двадцать четыре часа они не переставая жаловались на нового султана. Очевидно, Абдул-Хамид был по сравнению с ним святым, хотя и топил своих гурий в Босфоре. У немцев есть странная способность – отыскивать у тиранов превосходные качества. Шестое чувство, недоступное всем прочим. Мне с ними скучно, Максим Артурович. Меня нужно спасти как можно скорее.

Кокетничать баронесса не умела. Она выбрала неудачную маскировку для своего беспокойства и отчаяния. Очевидно, графа Синюткина ей обмануть тоже не удалось.

– Уверен, что один из нас сможет найти приличный отель.

Он покраснел, как будто сказал что-то непристойное, на губах баронессы расцвела улыбка. Она ответила:

– И как можно скорее, мои дорогие.

Быстро осушив свой бокал, граф сказал, что будет с нетерпением ждать новой встречи с нами, а затем спустился вниз, где присоединился к двум французским офицерам у длинной роскошной барной стойки. Леда, протянув руку под столом, коснулась моего колена. Ее настойчивость меня немного отпугивала.

– Я о тебе не забыл, – произнес я. – Делаю все возможное.

– Мы можем встретиться сегодня ночью? – Она зарделась от похоти и унижения. – Я мечтаю заняться любовью. Могу придумать какое-то объяснение для своих. Я согласна на любой план.

– Я мечтаю о том же, моя дорогая. Но нужно уладить очень много дел.

– Ты не покинешь меня?

Я механически повторил свои обещания, пояснив, что новые обязанности теперь отнимают у меня большую часть времени.

– Пойми, военные – не хозяева своему времени. Мне приходится работать на их условиях. Я подчиняюсь.

Расправив плечи, она начала теребить руками меню.

– А миссис Корнелиус? Как она?

– Я ее не видел. Уверен, она покинула город. Понятия не имею, когда она вернется. Леда Николаевна, у меня есть возможность вывезти вас с Китти в Венецию. Из Италии добраться до Берлина будет намного легче. – Я не хотел говорить об этом слишком много, пока у меня не появятся точные сведения.

– Не стоит так беспокоиться, дорогой. – Она коснулась губ затянутой в перчатку рукой. – Похоже, британские власти сгоняют всех русских на какой-то необитаемый остров. Это в самом деле так?

Позорный Лемносский лагерь находился у противоположного конца Дарданелл. Я понимал ее страх. Ходили ужасные слухи о тесноте и голоде. Люди, кажется, платили сотни тысяч рублей за то, чтобы вернуться в Константинополь, лишь бы не оставаться в лагере.