Уместно также заметить, что знаменитый фельдмаршал Эрик Дальберг, крестьянский сын, граф, архитектор, фортификатор, администратор, государственный деятель и прочая и прочая, оставивший нам свои дневники, тоже приложил руку к воспитанию Карла. Он по просьбе Стюарта направлял для принца сделанные своей рукой иллюстрации и гравюры к различным военным операциям и к устройству крепостей. Карл мог изучать планы городов, в которых побывал его воинственный дед, и схемы сражений, в которых он участвовал. Возможно, в классной комнате за этими картами и схемами возникла мечта пойти по стопам своего прославленного предка и новыми подвигами вместе с Э. Дальбергом и К. Магнусом Стюартом прославить свою страну. (Когда молодой король в сопровождении нескольких офицеров в 1702 году проезжал по улицам Варшавы, он с первого раза узнал топографию города и безошибочно указал, где какой шведский полк был расквартирован и какие передвижения он предпринимал в черте города.)

Но все это были цветочки по сравнению с теми ягодками, для которых его готовил Стюарт. Генерал отнюдь не был склонен щадить своего ученика и загружал его голову все более сложными предметами, а ученик чувствовал себя во всех этих материях как рыба в воде. Среди заметок, сохранившихся о периоде учения Карла, есть одна, посвященная лекции по фортификации, прочитанной в 1691 году. Стюарт поставил перед принцем вопрос: «Должен ли фланг быть перпендикулярен, если вести огонь куртинами с крайнего фланга или с фронта?» Вряд ли какой-нибудь девятилетний мальчик — королевского или любого другого происхождения — рискнул бы ответить на этот вопрос. Карл рискнул и выдал детальный, исчерпывающий, а главное — правильный ответ.

Как мы уже упоминали, каллиграфия и чистописание не были сильными сторонами наследника. Его и взрослые письма страдали от чернильных пятен, орфографических ляпсусов и исправлений. Великие мира сего мало обращают внимания на такие мелочи, присущие людям обычным и посредственным. «В 1691 году, 8 октября я исполнил чертеж так грубо и небрежно, что Стюарт должен был сделать его сам, поэтому я обещаю впредь чертить лучше, чтобы не заставлять Стюарта переделывать после меня чертежи. Принц Карл», — записал шведский принц однажды в свой дневник.

— Нужно ли для инженера (сапера. — Б. Г.) красиво писать? — спросил как-то Карла Стюарт.

— Если он пишет красиво, это хорошо, ответил Карл, — но он по крайней мере должен знать, как все перенести на карты, а писать за него может и другой.

Оставшиеся после смерти Карла письма свидетельствуют о том, что написаны они простым и доступным для всех языком. Их автор мало внимания уделял стилю, правописанию или грамматике, часто они были составлены второпях на случайных, подвернувшихся под руку клочках бумаги. Он и сам будет признаваться в том, что корреспондент из него вышел никудышный. Но в письмах четко прослеживаются его безукоризненная логика мышления, сила воли и убежденность в своей правоте.

Итак, Карл благодаря блестящему руководству Стюарта основательно изучил топографию, фортификацию, тактику и военную историю и стал тем, кем он стал: последним, возможно, самым великим, шведским полководцем, вызвавшим всеобщее восхищение Европы.

Но главнейшим и авторитетнейшим учителем для принца Карла был все-таки его отец. Б. Лильегрен пишет, что, несмотря на все свои недостатки, Карл XI был неплохим отцом и в свободное время много внимания уделял воспитанию своих детей.