Идти было нелегко, и ей приходилось хвататься за все выступы, какие только попадались под руку.

Однако девушке очень хотелось оказаться на свежем воздухе, и наконец она выбралась на пустынную палубу, которая взмывала то вверх, то вниз, словно стремилась выскользнуть из-под ее ног.

Прогуливаться не было никакой возможности. Качка и ветер были такими сильными, что, вздумай она подойти поближе к борту, с нее могло бы сорвать не только шляпку, но и плащ.

Поэтому ей ничего не оставалось, как только стоять, прислонившись к стенке, укрываясь от урагана и брызг, но некоторые наиболее яростные порывы ветра ее все-таки доставали, и тогда завитки волос пребольно хлестали ее по щекам.

И все же такая погода ее пьянила.

Природа словно стала частью ее собственного стремления к свободе — стремления при почти ничтожных шансах спастись от всего того, что она так ненавидела в Англии.

Шум бури помешал ей услышать скрип открывающейся двери, она поняла, что уже не одна на палубе, только когда глубокий звучный голос рядом с ней произнес:

— Вижу, что вы не страдаете морской болезнью, миссис Лейн.

Она чуть повернула голову — рядом с ней стоял майор Мередит. При виде стального блеска его серых глаз первой ее мыслью было, что выглядит она сейчас не лучшим образом.

— Я с гордостью обнаружила, что это так, — ответила она. — Вообще-то я сомневалась, смогу ли я встать, когда проснусь, но вот смогла в отличие от бедняжки Нейла.

— Как его самочувствие? — осведомился майор Мередит.

— Он спит, — ответила Орисса.

У нее возникло странное чувство, что они говорят совсем не о том, о чем должно, и беседа их бесцельна и никчемна.

Потом она вспомнила, какую опасность таит в себе майор Мередит и как боялся его Чарльз.

Поэтому она сочла разумным придерживаться формально-вежливых отношений и оставаться приятной собеседницей, как поступила бы на ее месте любая другая женщина, если бы такой знатный человек, как майор Мередит, снизошел до нее.

Внезапно корабль резко качнуло, и Орисса пошатнулась. Майор Мередит вскинул руку, будто собираясь поддержать ее, но так до нее и не дотронулся.

Орисса отвела от него взгляд и засмотрелась на зеленые стены волн, сначала высоко вздымающихся, а потом стремительно уносящихся вниз в водоворот белых барашков пены.

— Похоже, вы наслаждаетесь этим зрелищем, — услышала она.

Ей почудилось, что он поддразнивает ее.

— Да, — коротко ответила она. — Есть что-то пьянящее и волнующее в корабле, бросающем вызов всей мощи океана.

— Вас это не пугает?

— По-настоящему я испугалась бы только в том случае, если бы нам пришлось повернуть назад, — задумчиво проговорила Орисса.

— Такое навряд ли случится, — заметил майор Мередит. — Но меня, признаться, удивляет, что вы так стремитесь покинуть Англию.

— Почему?

Казалось, он серьезно раздумывает, прежде чем ответить:

— Большинству женщин размеренный, подчиненный строгим правилам быт в Индии кажется обременительным. Большинство, как правило, страстно желает вернуться домой.

Слово «дом» всколыхнуло в душе Ориссы целую бурю чувств.

— Для меня дом — Индия, — тихо проговорила она.

Девушка не сомневалась, что майор Мередит и дальше собирался расспрашивать ее, и поскольку она вовсе не хотела подвергаться допросу, она вновь отвернулась.

— Мне пора вернуться к своим обязанностям. Возможно, я уже нужна там.

Она еще толком не успела закончить фразу, как яростная волна налетела на корабль и Орисса потеряла равновесие.

Одно пугающее мгновение казалось, что она соскользнет вслед убегающей с палубы воде и будет переброшена через борт в пенящуюся пучину.