— Уроки придется начинать только тогда, когда уснет мой подопечный, — продолжала Орисса, — а это означает, что проводить их можно будет лишь в вечернее время. Обычно я ухожу из кают-компании сразу после кофе.

— Я это знаю, — улыбнулся ее собеседник, — вы не играете в карты, миссис Лейн.

— Я не могу позволить себе неоправданный риск. — Орисса тоже улыбнулась.

— Что ж, я, конечно, постараюсь помочь вам, чем смогу, — пообещал помощник капитана, — и я уверен, что, поскольку на Мальте несколько пассажиров сходят, будет легко подобрать каюту, которой вы сможете пользоваться.

— Огромное вам спасибо, — сердечно поблагодарила Орисса.

Ее взволновала сама мысль освежить в памяти язык, который, как она была уверена, за многие годы наверняка подзабылся. Однако в ней, казалось, ярко оживало каждое слово, которое она когда-либо произносила.

Иногда по дороге в школу или сидя в одиночестве в унылом доме в Итон-Плейс, она нарочно называла предметы вслух на урду — ей так нравилось слышать певучий язык своего детства.

К тому времени, как они достигли Гибралтара, ресторанный зал был снова полон, и Нейл теперь ходил обедать с бабушкой и дедушкой.

Несмотря на свое более чем разумное решение избегать майора Мередита, она не смогла не заметить, что его присутствие превращает самый пустой разговор в интересную беседу.

На стоянке у Мальты именно майор Мередит принес известие, что нильская экспедиция одержала победу у оазиса Абу-Клеа.

— Победа? — резко спросил генерал.

Все за столом впились глазами в майора Мередита.

— Генерал Стюарт доложил, что провел успешную битву в двадцати пяти милях от реки.

— Как велико было сражение? — спросил генерал.

— Думаю, что крупное, против него выступило десять тысяч туземцев, — ответил майор Мередит, — но рапорты о случившемся пока что предварительны и недостаточно подробны.

Орисса представила себе десятитысячную армию врагов на поле боя и почувствовала, что ее пробирает дрожь. Скоро Чарльзу предстоит драться, и эта мысль лишала ее покоя.

— Есть ли новости о генерале Гордоне? — осведомился генерал.

— Донесение генерала от двадцать девятого декабря гласило: «Хартум надежен, может держаться годами!»

— Каким образом получено донесение? — поинтересовался полковник Онслоу.

— Насколько я знаю, оно было написано на крошечном клочке бумаги и тайно пронесено туземцами на себе. — Майор Мередит медленно обвел глазами присутствующих. — По словам этого человека, в дороге его ограбили и избили враждебно настроенные арабы, но как бы тщательно они его ни обыскивали, он сумел доставить свое крохотное послание до Корта.

— Значит, после двадцать девятого декабря известий больше не было? — спросил полковник Макдугал.

— Возможно, были, но на Мальте об этом еще не знают, — ответил майор Мередит.

Из зарубежной прессы, поступающей на борт, пассажиры узнали и другие новости, в частности, о взрывах динамитных шашек в палате общин и в лондонском Тауэре.

— Боже мой! — воскликнула леди Кричли. — До чего дошел мир! Кто мог содеять такое?

— Они именуют себя «ирландскими невидимками», но прибыли они из Америки, — объяснил ей майор Мередит. — Есть разрушения в зале палаты общин, и особенно пострадала скамья оппозиции.

— Я едва могу поверить, что подобные вещи происходят в Англии! — вмешалась миссис Онслоу. — Почти невыносимо думать об этом и о том беспорядке, в котором пребывает сейчас весь мир!

— Вы правы, — согласилась леди Кричли.