Я попросил разрешения присоединиться к поискам. Когда Варо дал согласие, я тотчас направился к себе и позвал офицера, назначенного служить мне. Когда он появился, я спросил его, не может ли он быстро достать для меня одежду, которую мог бы носить небогатый человек, но такой, который при этом вполне мог бы иметь при себе меч и пистолет.

— Это несложно, господин, — сказал он. — Мне нужно только пойти к себе домой и принести мою собственную одежду, которую я надеваю, снимая форму.

Через десять минут на мне была одежда обычного гражданина среднего класса, и я вышел на улицу. У меня был план — не особенно блестящий, но лучший из тех, что я смог придумать. Мне были известны некоторые заведения с подозрительной репутацией, где собирались люди городского дна, которые за деньги могли пойти на любое ужасное преступление. Мне пришло в голову, что я смогу услышать там разговоры об известных им преступлениях и, может быть, услышу намек, который наведет меня на верный след. Я испытывал не особенно много энтузиазма по поводу этой идеи, но я должен был что-то предпринять. Мне нравилась малышка Нна, и я не мог сидеть и бездействовать, когда она была в опасности.

Я направился в нижний конец города, где располагались рыбные базары, и где матросы собирались пьянствовать и подраться до войны, которая истребила весь торговый флот и большую часть рыбачьего промысла Санары. Теперь этот район был почти пустынен, но там все еще были открыты многие из старых питейных заведений, влачивших жалкое существование, но удерживающихся на плаву благодаря мужчинам и женщинам городского дна. Я переходил из одного заведения в другое, покупая выпивку там, играя в азартные игры здесь, и везде прислушивался к случайным обрывкам разговора, которые могли дать ключ. Но я не услышал ни в одном из мест, по которым слонялся до тридцать шестого часа, ничего, что могло бы дать бы хоть какой-то намек на местонахождение Нна или ее похитителей.

Я был обескуражен и почти утратил надежду. Тридцать шестой час застал меня в пивнушке около участка городской стены, идущего вдоль реки. Я притворялся, что нахожусь под действием гнусного напитка, который здесь популярен и имеет вкус смеси джина с керосином, от которых, как от напитков, я не в восторге даже по отдельности. Я позволил втянуть себя в азартную игру, которая немного напоминает маджонг. Я постоянно проигрывал и платил с неизменно хорошим настроением.

— Ты, должно быть, богач, — сказал неприятного вида завсегдатай, сидящий рядом со мной.

— Я знаю, как зарабатыывать деньги, — сказал я. — Я много заработал сегодня ночью. Меня могут за них повесить, так почему бы мне с тем же успехом на них не повеселиться?

— Отличная мысль! — одобрил он. — Но как ты получил столько денег так легко?

— Спроси что-то другое, приятель, — сказал я. — Не очень-то я хочу болтаться на виселице.

— Могу побиться об заклад, что знаю, как он получил свои денежки, — сказал другой. — И его и впрямь повесят, если только…

— Если только что? — спросил я свирепо.

— Ты сам знаешь, как знают Прунт и Скрэг. Они сейчас отправились за остальной частью своих денег.

— Вот как? — заинтересовался я. — Я свои остальные не получил. Я не знаю, где мне их получить. Кажется, они меня обжулили. А, ладно, мне хватит и того, что есть.

Я встал и пошел к двери, пошатываясь. Я не знал наверняка, что этот разговор выведет меня на тот след, который я искал, но шанс такой был.

Похищение Нна было, наверное, величайшим преступлением в Санаре со дня основания города. Когда кто-то демонстрировал большое количество денег в таких обстоятельствах, как это делал я, это наводило на очевидную мысль о связях с преступным миром, ибо человек моего теперешнего вида не мог внезапно получить большие деньги честным путем.