– Послушай. Кроме груза, на борту «Деи Глории» была тайна. Эти два пассажира, нападение корсаров… Понимаешь? Есть и кое-что еще. В архивах военно-морского флота я читала отчет того юнги… Там не все сходится… А потом это его внезапное исчезновение. Просто взял и испарился.

Она потушила окурок, придавливая его в пепельнице до тех пор, пока не погас самый последний крошечный уголек. Упорная девочка, подумал Кой.

Не будь она упорной, она не влезла бы так глубоко в это дело, и не было бы у нее этого выражения игрока в покер, и не тушила бы она окурки с таким старанием, с каким ликвидируют только заклятых врагов.

Она прекрасно знает, чего хочет. А я, к счастью или к несчастью, оказался у нее на пути.

– Есть сокровища, – сказала она, – которые деньгами не измеряются.

Кой бросил взгляд в окно, вдаль – на местами освещенные железнодорожные пути, а потом вниз – на автозаправочную станцию, которая находилась напротив, как раз посередине между подъездом ее дома и вокзалом. Перед автозаправкой стоял какой-то мужчина и смотрел вверх, хотя с высоты шестого этажа определить это точно было нельзя.

И все-таки что-то в его повадке или внешности показалось Кою знакомым.

– Ты кого-то ждешь?

Она удивленно взглянула на него, ничего не ответила, потом встала и направилась к нему. Она внимательно смотрела не в окно, а на него, и только подойдя совсем близко, устремила взгляд вниз. Волосы метнулись вперед, закрыв ее лицо. Машинально она подняла руку и отвела их назад, и Кой загляделся на ее освещенный уличными фонарями профиль, которому сломанный нос придавал жесткое выражение. Видимо, она была озабочена.

– Этот человек торчит здесь уже некоторое время.

Танжер продолжала смотреть вниз и ни слова не ответила. Она задержала дыхание, а потом резко выдохнула – словно пожаловалась или отмахнулась.

Лицо ее помрачнело.

– Ты его знаешь?

Непробиваемое молчание. Сфинкс, венецианская, нет, ацтекская маска Нема, как призраки «Черги» и «Деи Глории».

– Кто был тот, с седой косицей? Почему вы ссорились тогда, в Барселоне?

Зас переводил глаза с одного на другого, удовлетворенно помахивая хвостом. Танжер еще несколько секунд молчала, словно не слышала вопроса. Она положила руку на оконное стекло, оставляя отпечаток своей ладони. Она стояла совсем рядом, и Кой снова почувствовал запах ее чистой нежной кожи.

В джинсах, ближе к левому переднему карману он ощутил легкое набухание. Он представил, что она стоит у окна нагая, в свете уличных фонарей. Он представил, что снимает с нее одежду, поворачивает ее к себе, и она ему это позволяет. Он представил, как берет ее на руки и несет на диван или на кровать, которая наверняка была в соседней комнате, а Зас, стоя на пороге, ласково помахивает хвостом. Он представил, что окончательно сошел с ума и следует за ней до маяка на краю света, через бури и кораблекрушения, и ей он нужен не только для практических целей. Он представил все это и многое другое как последовательность отдельных смонтированных вместе кадров, они быстро, горячо и отчаянно мелькали в его воображении, и тут он вдруг сообразил, что она смотрит на него и что выражение ее глаз точно такое же, как у той женщины на яхте вблизи Венеции, когда он следил за ней в бинокль и, забыв о расстоянии, разделявшем их, решил, что она читает его мысли.

– Я обещала тебе ответить только на один вопрос, – сказала она наконец, – а их было больше чем достаточно на сегодня… Остальные подождут.

Я хочу спать с этой женщиной, думал он, прыгая через ступеньку вниз по лестнице. Я хочу спать с ней не один раз, а много раз, бесконечное число раз.