Чего можно добиться, клонируя какую-то особь? Вообразим, что какой-нибудь Доктор Псих признает меня лучшим образцом человеческой породы (не забывайте: он хоть и доктор, но псих) и решит клонировать. Он берет у меня соматическую клетку, делает все, что нужно, и через девять месяцев рождается существо с моим набором генетических характеристик. Предположим, у него будут глаза и волосы такого же цвета, как и у меня; моя склонность к полноте, моя предрасположенность к определенным болезням, мои способности к гуманитарным наукам и так далее. Возможно, фотография шестимесячного Умберто Второго, лежащего на леопардовой шкуре, будет очень похожа на мою, сделанную в 1932 году.

Но потом начнутся изменения. Меня вырастили и воспитали два совершенно конкретных человека, которые принадлежали к мелкой буржуазии; я рос в провинциальном итальянском городке в тридцатые и сороковые годы; слушал, что говорят родные, друзья, знакомые; ел то, что можно было найти в военное время; дышал воздухом не таким загрязненным, как сейчас, — но в детстве пережил бомбежки, воспитывался в католической вере в фашистской Италии; впервые увидел телевизор, когда мне было уже больше двадцати лет, и так далее, и тому подобное. Умберто Второго может воспитать семья фермеров Среднего Запада или семья евреев-ортодоксов в Иерусалиме, он будет есть другую пищу, читать другие книги, слушать другую музыку, смотреть или не смотреть телевизор; если он заболеет, его будут лечить другими химическими веществами, не теми, какие давали мне при кори и свинке.

Кем станет он, достигнув моих лет? Этого никто не может сказать, но, уж наверное, не тем, кем стал я: может быть, он будет кардиналом; может быть, не будет математиком, а скорее адвокатом, или наркоманом, или содержателем кабака в Сингапуре, или наследником Раути, или лучшим в мире экспертом по филателии.

С другой стороны, если бы в годовалом Гитлере тибетские монахи распознали новое воплощение Будды и воспитали бы его в Лхасе, стал бы он Гитлером? В основе всех научно-фантастических рассуждений о клонировании лежит наивный материалистический детерминизм, согласно которому судьба человека определяется единственно его генетическими характеристиками. Как будто бы ничего не значат воспитание, среда, несбывшиеся возможности, питание, тип физической активности; ласки или оплеухи, полученные от родителей; умерли ли эти самые родители молодыми или старыми; были они алкоголиками или абстинентами; жили в разводе или преданно любили друг друга.

Клонирование людей — не самая лучшая инвестиция. Какой великий человек захочет быть увековеченным в карикатуре? В общем, все-таки более разумно производить детей по старой системе.

И потом, если верно, что в одной клетке заключена вся наша судьба, то стоит ли жить?

1997

Евгеника — не точная наука

Через несколько месяцев после того, как распространилась новость о клонировании коровы, человечество (или по крайней мере та его часть, что выражает себя через средства массовой информации) забило тревогу, требуя более строгого контроля над наукой, пророчествуя о вселенной, состоящей из двойников.

Но никто, мне кажется, не вздохнул с облегчением (забывая недавние страхи), узнав пару недель тому назад другую новость, а именно: что многие десятилетия и вплоть до совсем недавнего времени в Швеции практиковали строгую селекцию, пытаясь сделать неспособными к деторождению всех человеческих особей, обладавших каким-либо дефектом (между прочим, я только что прочел, что подобная полемика разгорается также и во Франции, то есть следует предположить, что селекция наилучших через контроль над несоответствующими осуществляется чаще, чем мы думаем).