— Я вижу, что дела! — гаркнул тот. — Какого хрена закрытые дела лежат на моем столе⁈

— Не знаю, — деланно удивилась та. — Наверное, потому что по факту они не закрыты.

Как только последняя капля сорвалась с фильтра кофеварки, младший лейтенант подняла на капитана голубые глаза с пролегшими под ними темными кругами. Похлопала пушистыми ресницами.

— Дела… закрыты, — стараясь сохранять оставшееся у него в запасе терпение, прошипел Тарковский.

— Только если учитывать, что посадили вы не тех.

— Ты забываешься, Жданова.

— Всего лишь стараюсь служить закону по совести, а не только ради того, чтобы выполнить план.

— Выходит, — едко усмехнулся капитан, — если план ты не выполнила, то и премию не заслужила. Верни всё на место. И чтоб больше без самовольства. Если еще хоть раз выкинешь что-то подобное… хоть раз!.. — в назидание пригрозил он указательным пальцем, — вылетишь отсюда, как пробка из бутылки. Поняла меня? Дела у нее не закрыты… — пробурчал он себе под нос, выходя из столовой. — Наглая девка…

— Засунь себе свою премию, знаешь, куда? — в той же манере проворчала Диана, бросила короткий взгляд на папки, закатила глаза и встала из-за стола за свежесваренной порцией эспрессо.

Не счесть, сколько времени девушка потратила на то, чтобы отец позволил ей заниматься делом по душе. Семейный бизнес претил ей, и служба на страже закона — именно то, о чем Диана мечтала с самого детства.

Однако беззаконие, царившее в полицейских участках, было вполне сопоставимо с беспределом за его стенами. Главное — выполнить план. Безжалостно сажать за решетку тех, кто не способен постоять за себя, и закрывать дела одно за другим, в то время как преступник, совершивший все эти злодеяния, преспокойно продолжает бесчинствовать.

Положение ее омрачалось и тем, что принадлежность к знати здесь не имела никакого значения. В имперской полиции соблюдалась своя иерархия, и девушка, влекомая природным альтруизмом, занимала в этой цепи далеко не первые позиции.

Она надеялась, что хотя бы способности рода позволят ей сослужить верную службу на благо Империи и закрыть часть дел по совести, но на расследование каждого ушел бы немалый срок. Куда более длинный, нежели ставить «заплатки» и убирать папку с пометкой «закрыто» в архив.

Перелив горячий напиток в белоснежную кружку, младший лейтенант следственного отдела едва успела сделать глоток.

— Диана? — окликнули ее.

Она обернулась, припав к кружке губами.

— Труп в паре кварталов отсюда. Едешь? — поинтересовался сержант. — Тарковский сказал тебя отправить, — как бы между прочим добавил он. — Сказал, что тебе не помешало бы под дождиком остыть, — и хохотнул.

— Не понимаю, что смешного в нахождении трупа, — раздраженно отозвалась девушка, возвращая кружку с недопитым кофе на столешницу.

— Радуюсь просто, что это не мой!

— Не зарекайся.

И без наставлений капитана она с превеликим удовольствием отправилась бы на очередное расследование, но была уверена, что толку от ее работы в дальнейшей перспективе не будет никакого. Особенно, если жертва не умерла естественной смертью.

На крыльце Диану встретила противная морось. Девушка вздрогнула от холода, но уверено направилась к машине.

— Вафельку? — протянул напарник угощение, как только следователь уселась на переднее пассажирское.

— Просто под ногами не мешайся, и я буду удовлетворена.

— Легко же тебя удовлетворить, Жданова, — с обидой в голосе ответил тот, но вафельку убрал обратно в пачку, лежащую на приборной панели. — Что известно о трупе?

— Я думала, ты мне скажешь.