Изменить размер шрифта - +
Золотистые глазки с вертикальными зрачками блеснули. — А я-то думала, когда ты заявишься сюда по мою несчастную, бренную душу, Даггер?..

Я обернулся на священников, которые, пусть и не отличались своей многочисленностью, но всё-таки находились в зале.

— Доброе утро, Демура, — вновь обернулся к падшей, приподняв уголки губ. — Милое… платье, — скользнул взглядом по ослепительно-белому платьицу с рюшами и оборками, в котором девочка и впрямь смотрелась, как ангелочек.

— Ах ты ж дамский угодник! — прикрыла она рот ладошкой. Но взгляд ее в моменте ожесточился, а на лицо нашла тень. — Или же грязная шавка Талии, которая загнала меня в угол, подобно дикому животному, и безжалостно пронзила сердце клинком? Завладела моей душой и надеялась, что я так просто спущу это с рук?

— Моя служба Талии осталась далеко в прошлом.

— Разумеется! Ведь тебя выкинуло в этот дивный новый мир так же, как и меня. Но я не верю, что ты явился сюда для того, чтобы обсудить былые деньки. И уж явно не для того, чтобы преисполниться верой в Чадо…

Она спрыгнула с кресла на обе ноги в белой тряпичной обувке, высоко подняла руки и задрала голову, откидывая лавину златых кудрей за спину.

— Услышь же меня, Чадо, — эхом отдался от стен зала мелодичный детский голосок, — да приди на зов той, кому ты вверил изъявить волю твою! Пусть истина, что льется из уст твоих незримых, войдет в мои, и да услышат ее те страждущие, что пришли сюда за благословением твоим! О Чадо!

Яркий свет, охвативший сосуд Демуры, заставил меня накрыть глаза ладошкой. Саймон и вовсе зажмурился, кривя физиономию и делая опасливый шаг назад. Вторили девчонке и колокола, звон которых набатом прокатился по окрестностям. Священники, караулящие свою избранную, издали единогласный вздох восхищения и принялись неистово заламывать руки, полушепотом читая молитвы. Витражи повсеместно засияли, расстилая по залу радужный свет, лучиками играющий по скамьям и лицам одухотворенных святош.

На все представление без антракта у девочки ушло около пары минут, но я был уверен, что на наивных верующих, готовых ухватиться за любую соломинку ради связи со своими святыми, оно производило неизгладимое впечатление.

Когда всё закончилось, и яркий свет отступил, Демура снова вскарабкалась на свое кресло и закинула ногу на ногу.

— Ну как тебе? — усмехнулась она. — Преисполнился?

— Всего лишь магия света, — остался я неудовлетворенным. — Мощная, даже слишком для такой якобы малышки, как ты. Хотя им, — кивнул в сторону всё еще бормотавших священников, — кажется, этого вполне хватает. И как же долго ты собираешься морочить головы этим несчастным?

— Хм… — надула падшая губки. А затем ее голосок вновь громогласно прокатился по залу: — Дядюшки, милые, оставьте нас наедине! Чадо желает побеседовать с этими двумя без лишних ушей! Ему есть, что сказать им, — чуть тише добавила златовласка, хищно улыбнувшись. — Они очень, очень грешны…

Повинуясь своей новой иконе, священники, все до единого, проследовали на выход. И как только двери захлопнулись за последним из них, Демура позволила себе совсем не по-божески расхохотаться. Ее прямо-таки ломало на позолоченном троне. Отдышавшись, падшая закинула голову на один подлокотник, а ноги — на второй и уже после этого взглянула на меня с искрометным весельем в глазах.

— Эти тупые и доверчивые идиоты кличут меня чуть ли не божеством, Даггер! Толпами ежедневно выстраиваются только для того, чтобы подышать воздухом, который я пропускаю через легкие! А всего-то нужно подыграть им и малость поиграться с окружением. Даже не в полную силу. Постепенно увеличу накал страстей, вот это будет умора, а⁈

— Да, они тебе верят просто потому, что у них нет другого выбора.

Быстрый переход