— Ты не знаешь…

— Чего я не знаю?

Йен прошел в гостиную. Дэн смотрел, как он ушел в конец комнаты, постоял перед камином, склонив голову, подошел к окну, побарабанил пальцами по стеклу и вернулся в холл с выражением полного отчаяния на лице. Такого отчаяния, что Дэн схватил его за плечо и тихонько встряхнул.

— Ну, будет, — сказал он. — Вся эта история подкосила бы и десятерых. Я хочу, чтобы ты поехал домой и отдохнул. А я поеду в больницу и сообщу тебе потом, что там происходит. Давай!

— Мне нужно с тобой поговорить. У меня разорвется голова, если я с кем-нибудь не поговорю, а ты как раз такой человек, именно ты.

Что это может быть? Какое еще признание может последовать?

— Надевай пальто, Дэн. Мы поговорим на улице.

Они стояли, укрывшись от ветра в закутке между гаражом и домом, и Дэн ждал — Йен пинал сугроб у подъездной дорожки. Дэн понимал, что Йену, возможно, трудно начать, что бы он там ни собирался сказать, а может, вообще не хочется начинать, поэтому мягко произнес:

— Если ты передумал, так и скажи.

— Нет! — Теперь Йен твердо посмотрел ему прямо в глаза. — Нет. Это должно быть сказано. Понимаешь, дело в том, что мы с Роксанной… — Он снова пнул сугроб. — Мы с ней были знакомы до того, как она вышла за Клайва. Я даже не подозревал… в тот день, когда он привез ее в наш дом как свою… свою невесту, я был шокирован так же, как и вы. Нет, я был шокирован в тысячу раз сильнее вас, просто не мог поверить своим глазам. Мы с ней до этого вроде как расстались, но не совсем, и она сделала это, чтобы мне досадить.

Дэн стоял с открытым ртом.

— И Клайв ничего не знал?

— Он ничего не знал до того вечера, когда был застрелен отец. Не знал, что мы возобновили наши отношения… ну, встретились всего пару раз… и этот ребенок… ты ведь знаешь, что она беременна?.. он не его. Он — мой.

— Боже всемогущий, — только и вымолвил Дэн.

— Наши отношения начались почти три года назад. Я познакомился с ней… ну, это не важно. Так бывает. Достаточно на нее посмотреть и понимаешь, как это происходит. Можешь домыслить остальное. Полагаю, что вы с Салли… но с другой стороны, на самом деле я ничего про вас с Салли тоже не знаю. Вещи не таковы, какими они кажутся. — Йен поморщился. — Банальность номер один.

Меньше всего на свете Дэн хотел бы сейчас выступить в роли судьи, это было не в его духе. И все же перед лицом такой откровенности он не смог удержаться от небольшой самозащиты и спокойно ответил:

— Салли для меня всё. Всё!

— Ты можешь не поверить, но Хэппи тоже для меня всё. Из-за этого мы и поссорились. Она хотела, чтобы я оставил Хэппи. Господи! Да я бы лучше дал отсечь себе руку.

— Что, если Хэппи узнает?

— Не узнает. Роксанна не хочет причинять Хэппи страданий, потому что Хэппи ей нравится, она хорошо к ней отнеслась. Занятно, но в Роксанне тоже есть определенное достоинство. Думаю, она и сама этим удивлена. Так что мы сами себя не знаем, не так ли? Банальность номер два. — Начав, он уже, казалось, не мог остановиться. — Мне нет оправдания, но иногда я думаю, что если бы я не… если бы отец не заставил меня так рано жениться, я бы перебесился и успокоился. Но это, конечно же, не оправдание. Господи! Я свел Клайва с ума! Родного брата! Я должен сказать ему до того, как он умрет, должен… — На глазах у него выступили слезы. — Но я не могу сказать, именно ему я не могу рассказать, что на самом деле было между нею и мной. У меня никогда не было такой, как она. Я понимал, что должен оборвать наши отношения, и в то же время хотел, чтобы они длились вечно.