Хорошо еще, что Жанна в здание пройти не смогла и осталась ждать меня на улице. Вот бы она от души похихикала сейчас. Еще и «последним романтиком» назвала бы, наверное. Или как-то похуже.

— Ну чего, пообщался? — без тени иронии осведомился у меня Нифонтов — Успешно? Хотя, судя по твоей физиономии, не очень. Ну, а что ты хотел? Знаешь, как трудно впрячь в одну упряжку коня и кого-то там еще? Да охрененно трудно! Кто-кто, а я точно в курсе, уж поверь. Иногда волком выть хочется, то ли от злости, то ли от того, что на ситуацию никак воздействовать не в состоянии.

— Ты бы не путал «не хочу» и «не могу» — посоветовал я ему чуть раздраженно — Днями тебе был офигенный вариант предложен, и ты еще чего-то думал.

— Потому и думал, что слишком он офигенный — крайне серьезно парировал мой выпад оперативник — Когда яблоко выглядит ну очень хорошо и аппетитно, это значит что либо оно химией накачано по самую попку, либо с того боку, что ты не видишь, подгнило. Аналогию уловил?

— Л-логика — признал я — Что шеф? Не освободился?

— Так с тем и пришел. Покинул генерал здание, Саша, так что потопали, Ровнин нас ждет.

Приятно все же, что в мире хоть что-то остается неизменным. Руководитель отдела 15-К был, как и прежде, импозантен, доброжелателен и вальяжен. Он одарил меня улыбкой и рукопожатием, а после сразу же предложил чаю.

— Лучше бы кофе — попросил я — Черного и без сахара. Просто в сон тянет.

— Чего нет — того нет — развел руки в стороны Олег Георгиевич — Аникушка, наш домовой, его не признает, считая бусурманской отравой, которую употреблять нормальному человеку нельзя. Даже контрабандой в здание не пронесешь, он все равно учует и выбросит. С ним несколько поколений наших предшественников боролись, доказывали, что кофе на Руси три века как в ходу, предъявляли доказательства из художественной и документальной литературы, рассказывали о том, как его царь Петр в Россию вместе с картофелем, табаком и Ибрагимом Ганнибалом завез, но только хуже сделали. Табак наш домовой тоже не жалует, правда тут до полного эмбарго дело все же не доходит.

— И Петра Алексеевича не любит. Он его «царем-подменышем» называет, опираясь на рассказы своего родителя — добавил Николай — А папаша для него крайне весомый авторитет.

— С чая лиха не бывает — припомнил я одну из любимых поговорок Вавилы Силыча — Только тогда уж покрепче.

За стеной кабинета что-то шумнуло, а после я услышал топоток маленьких ножек.

— Рад, что вы вернулись — сообщил мне Ровнин, доставая из ящика стола курительную трубку и пачку дорогого табаку — Желаете верьте, желаете нет, но это чистая правда. Наш отдел всегда поддерживал с ведьмаками хорошие отношения. Скажу больше — случалось такое, что мы помогали друг другу, причем не на возмездной основе, как это обычно водится в нашем мире, а исключительно на дружеской. Ну, или взаимовыгодной. Да вы наверняка на этот счет осведомлены, ваши новые собратья не могли не упомянуть о неприятной истории, случившейся несколько лет назад.

— Что-то такое было — подтвердил я — Вроде как кто-то из наших совсем умом тронулся и по этой причине резню устроил.

— Не совсем так, но в целом верно — кивнул Ровнин, а Николай потрогал шрам на щеке — В результате мы вместе этого злодея извели. Так сказать — плечом к плечу.

— Все люди братья, все должны помогать друг другу в сложных ситуациях — произнес я, а после добавил — Даже если эти люди не совсем люди.

— Абсолютно согласен — Ровнин утрамбовал пальцем табак в трубке — Более того — вы замечательно подкрепляете свои слова делом.