– Почему ж мы тогда договор до сих пор не подписали?

– Потому что они чересчур перестраховываются. Им, видите ли, еще несколько чертежей нужно… Но я сказал, что тебе потребуется больше времени.

– Сколько?

– Как дела дома?

– Я вполне могу быстро их сделать. Это не проблема.

Стиин расчищает на рабочем столе место для планшеток, однако раздражение его нарастает, ибо партнер все еще не отводит от него взгляда.

– Стиин, ты слишком много берешь на себя. Да ведь все же поймут, если ты чуть отдохнешь и посвятишь больше времени себе самому. Загрузи других. Мы же, черт побери, для этого их и нанимали.

– Скажи заказчику, что я представлю уточненный вариант через пару дней. Нам необходимо заключить этот контракт.

– Это не самое важное, Стиин. Ты меня огорчаешь. Я по прежнему считаю…

– Стиин Хартунг слушает. – Он берет мобильник при первом же сигнале рингтона. Звонящая представляется секретарем его адвоката. Стиин поворачивается спиной к партнеру, намекая, что тому лучше покинуть кабинет. – Да да, я могу говорить. О чем идет речь?

В отражении огромного панорамного окна Стиин видит, как Бьярке бредет прочь из кабинета.

– Я звоню по поводу нашего разъяснения, которое вы получили, но вам нет необходимости отвечать немедленно. Вы вполне можете подождать, и тому есть немало причин, но так как приближается годовщина события, мы обязаны напомнить вам, что вы вправе поднять вопрос о признании пропавшего без вести человека умершим.

Да, это совсем не то, что он ожидал услышать. Стиин чувствует, как тошнота подступает к горлу, и на мгновение замирает, не в силах пошевельнуться и уставясь взглядом в отражение своего лица в залитом дождем окне.

– Как известно, это можно сделать по делам такого рода, когда пропавший не найден. И когда, напротив, нет сомнений в его судьбе. Разумеется, вам самим решать, ставить ли окончательную точку именно сейчас. Мы просто обязаны разъяснить вам ситуацию, и вы сами можете поговорить о…

– Мы согласны.

Голос в трубке на миг умолкает.

– Как я уже сказала, вам совсем не обязательно…

– Если вы пришлете мне бумаги, я подпишу все что нужно и сам поговорю об этом с женой. Благодарю.

Стиин заканчивает разговор. Пара промокших насквозь голубей семенит друг вокруг друга на балконе за окном. Он смотрит на птиц и не видит их. Но стоит ему сделать движение рукой, как голуби тут же вспархивают и, лениво взмахивая крыльями, улетают прочь.

Стиин вынимает бутылочку горькой настойки, выливает ее содержимое в кофейную чашку и лишь потом бросается к своим планшеткам. Он дрожит всем телом, и доставать чертежные принадлежности ему приходится обеими руками. Он знает, что принял верное решение, и ему самому хотелось принять его именно сейчас. Речь вроде бы идет о мелочах, но они то как раз и важны. Нельзя, чтобы мертвые мешали живым. Именно так они и говорили, все эти психологи и психотерапевты. И теперь он всеми фибрами своей души ощущает, что они правы.

15

– Оно пришло сегодня утром на официальный электронный адрес Фолькетинга. Контрразведчики сейчас пытаются выявить отправителя; это им наверняка удастся, но, возможно, для этого потребуется какое то время. Я сожалею, – говорит Энгелльс.

Роза только что закончила обход министерства, поприветствовала всех сотрудников, и когда вернулась в свой кабинет, Энгелльс уже ожидал ее. Она стоит у окна позади письменного стола, а первый замминистра смотрит на нее сочувствующим взглядом, что для нее совершенно невыносимо.

– Я и раньше получала письма с угрозами. И, как правило, от бедолаг, которым мы не смогли помочь.

– Тут другой случай. Письмо злое… Причем автор использовал видеоматериалы со странички твоей дочери в «Фейсбуке», а она была закрыта, когда Кристине… когда Кристине пропала.