Он заканчивался часов в пять, и, как бы они ни уставали, по первому требованию
мэра, судьи или другой знаменитости, им приходилось присутствовать на вечеринке, устроенной в их честь. Алонсо Фуэнтес ничего не упускал из виду,
и как только он понял, что Каталина искусно владеет иголкой, а Диего действительно портной, то заставил их в свободное от спектаклей и прочих
занятий время шить или переделывать костюмы для обширного репертуара труппы, состоящего из восемнадцати пьес. Он сразу понял, что из Диего,
несмотря на приятную наружность и самоуверенность, не выйдет ничего путного, и поручал ему лишь петь песни и исполнять небольшие роли. С другой
стороны, он приложил немало усилий, чтобы сделать из Каталины первоклассную актрису. Алонсо знал свое дело, а Каталина оказалась способной
ученицей и схватывала все на лету. Публика сразу полюбила ее, и дела труппы пошли в гору. Алонсо нанял новых актеров и расширил репертуар. Так в
труппе появилась Розалия Васкес. Она исполняла вторые женские роли, так как у мальчика сломался голос и он начал бриться, и помогала Алонсо
пережить потерю жены. К тому же Каталина родила одного ребенка, потом — второго, и ей требовалась дублерша на время, когда она не могла выступать
на сцене.
Так пролетели три счастливых года. Каталина впитала в себя все, что мог дать ей Алонсо, и находила все более утомительными бесконечные
переезды с двумя маленькими детьми на руках. Ее красота и талант привлекли внимание многих влиятельных персон, и не один раз ей и Диего
предлагали организовать свою труппу и обосноваться в Мадриде. Некоторые, в восхищении ее одаренностью, обещали и финансовую поддержку. Каждый
год, во время великого поста, когда театральные представления были запрещены, Алонсо сочинял две или три пьесы, и скоро Каталина заметила, что
роли Розалии Васкес становятся все больше и больше, а в одной из последних пьес они практически сравнялись. Когда Каталина выразила свое
неудовольствие, Алонсо пожал плечами и рассмеялся:
— Моя дорогая, приходится заботиться о хорошем настроении женщины, с которой проводишь ночи.
Каталина не была ханжой, но полагала, что замужняя женщина, по сравнению с живущей в грехе, имеет право на лучшие роли.
— Так дело не пойдет, — сказала она Диего.
Тот согласно кивнул. Она начала серьезно задумываться над созданием собственной труппы, хотя и понимала, с какими трудностями придется
столкнуться ей и Диего. Актеры любили Каталину, и она не сомневалась, что некоторые из них с радостью поедут в Мадрид. Располагая достаточными
средствами, она могла бы набрать полный состав и купить право на постановку нескольких пьес. Но столичный зритель отличался привередливостью, и,
кроме денег, ей требовалась и реклама. Диего твердо стоял за отъезд, так как считал, что Алонсо недооценивает его, позволяя играть лишь мелкие
роли. Каталина по-прежнему страстно любила мужа, но очень сомневалась, что он сможет стать ведущим актером. И искала способ, не ущемляя его
самолюбия, убедить Диего в необходимости привлечь в новую труппу какого-нибудь известного актера. Они говорили и говорили, но никак не могли
прийти к решению, пока однажды Каталина не предложила посоветоваться с Доминго Пересом. Он был актером, драматургом и, если уж они решатся ехать
в Мадрид, мог предложить им одну-две свои пьесы и познакомить с другими авторами. Диего не возражал, и она написала письмо, в котором приглашала
дядю приехать в Сеговию. Каталина писала ему и раньше, сообщая о замужестве и рождении детей, но, чтобы не огорчать мать, не упоминала о том, что
они с Диего стали бродячими актерами. |