На звонок в дверь долго никто не реагировал, так что Крутов, разочарованный до глубины души, уже собрался уходить, когда наконец загремели засовы, дверь открылась и на пороге возник светлоголовый здоровяк в спортивном костюме, широкоплечий, с мощной шеей борца и длинными руками. Взгляд его бесцветных глаз был уныл и не предвещал ничего хорошего.

— Чего надо?

Крутов усмехнулся. По уровню культуры парень не отличался от омоновцев, с которыми общался полковник вчерашним вечером.

— Сэр Георгий Мокшин дома?

Привратник моргнул, озадаченный словечком «сэр».

— Нету.

— А его жена Елизавета?

— А в чем дело? Ты типа кто вообще?

— Типа родственник, — охотно признался Крутов. — Будь добр, позови ее или дай пройти.

Здоровяк нахмурился, уловив иронию в словах гостя, окинул его взглядом, буркнул: «Нет никого», — и попытался закрыть дверь, но Егор сунул в щель ногу.

— Доложи мадам, холуй, что приехал родственник из Ковалей. Со слухом у тебя хорошо? А то такое впечатление, что уши у тебя заложило.

Охранник перевел взгляд с ноги Крутова на лицо, порозовел и, распахнув дверь во всю ширь, двинулся на гостя, поднимая руки и собираясь схватить его за грудки. Драться Егор не хотел, поэтому от объятий борца уклонился и применил стандартный вакигатамэ, выкручивая плечо и сжимая тело охранника сбоку. Продержав его пару секунд в таком положении — более длительное удержание привело бы к удушению противника за счет сдавливания надпочечников, — он опустил парня на пол.

— Отдохни немного, я только сообщу хозяйке о своем прибытии.

Однако в огромной пятикомнатной квартире Мокшина с мебелью в стиле «мобайл» и спальней, которой мог бы, наверное, позавидовать король Франции, никого не оказалось. Елизавета отсутствовала, хотя кое-какие следы ее пребывания здесь имели место: небрежно брошенный на кровать пеньюар, помада и гребень на тумбочке трюмо, и запах ее любимых духов «Оревуар».

Настроение у Крутова упало. Не было сомнений, что Лиза ночевала в этой квартире, оставалось лишь выяснить — одна или нет. В последнем случае чувства Крутова уже роли не играли, как не играл роли факт события: заставил ли Мокшин жену спать с ним или она сделала это без принуждения.

Зазвонил телефон в прихожей.

Егор некоторое время колебался, снять ли трубку, потом все же подошел.

— Не пришла? — раздался в трубке густой, с легкой хрипотцой, голос.

— Нет, — глухо сказал Крутов.

— Громче. Не звонила?

— Нет…

— Что у тебя с голосом? Я говорил — не пей пиво из холодильника.

— Это от молока, — сказал Крутов и положил трубку.

В коридоре он присел на корточки возле начинавшего приходить в себя охранника мокшинской квартиры, легонько потрепал его по щеке.

— Оклемался, болезный? Что же ты сразу не сказал, что Елизавета Романовна не ночевала дома?

— Вчера вечером… не пришла… — Парень закашлялся, прижимая ладонь ко рту. — Сбежала с подругой… сука! А мы за нее… получаем…

— Ясно.