— Нашел, нашел, мой хороший, я же говорила, я знала, я ждала!.. — взахлеб запричитала она, целуя Егора в щеки, в шею, уши, губы, и длилось это блаженное сумасшествие до тех пор, пока Крутов, у которого закружилась голова, не обнял девушку сам и не прервал ее лепет долгим поцелуем. Потом подхватил на руки и внес в дом, ногой закрыв за собой дверь.

— Хозяйка дома? — спросил он, останавливаясь в сенях.

— Ушла по делам, — прошептала счастливая Елизавета, зажмурив глаза, — придет к двум. У нас уйма времени…

Крутов открыл дверь в светлицу, внес Лизу… а когда и как им удалось освободиться от одежды, вспомнить потом не могли ни он, ни она. Очнулись оба через час, полежали друг возле друга, умирающие, разгоряченные, умиротворенные, хотя и не удовлетворенные до конца, потом Лиза вскочила, затормошила Егора, и тому пришлось мыться в чистом дворике усадьбы вслед за Лизой: сначала он поливал ее водой из ковшика, потом она его.

В половине второго был накрыт стол, Лиза принесла бутылку грузинского вина «Саперави», и они выпили по рюмке, заново присматриваясь друг к другу, словно только что познакомились. А Крутов внезапно испытал удивительное чувство домашнего покоя и тепла, которого он не испытывал уже очень давно, несколько лет, с тех пор как похоронил жену.

— Что? — заметила его непривычно мягкий и нежный и одновременно жадный взгляд Елизавета, улыбнулась с оттенком смущения и вызова. — Понравилось?

Крутов рассеянно качнул головой, затем понял, что отвечает своим мыслям, не совпадающим с мыслями девушки, и проговорил как о чем-то само собой разумеющемся:

— Сейчас мы поедем к тебе на работу и ты напишешь заявление об уходе. Ну а потом… — он поднял рюмку. — За нас.

Лиза изумленно округлила глаза.

— Ты хочешь… чтобы я?..

— Я хочу увезти тебя в Москву. Думаю, рекламное агентство мы там тебе отыщем.

Елизавета засмеялась, покачала головой.

— Ты настоящий полковник, как поет Алла Пугачева. Пришел, увидел, победил. Не забыл, что за мной хвост, то есть муж? У него такие связи!..

— Мы их отрубим, — небрежно пообещал Крутов. — А откуда ты знаешь про связи?

— У него в гостях перебывали все крупные шишки из области, депутаты, милицейские чины, генералы, даже из Москвы приезжали, так что и не хотела бы — все равно всех встречала. Представляешь, ни одного симпатичного лица! Особенно мне не нравились его ученые гости: сколько спеси, сколько высокомерия, бог ты мой! А настоящей культуры, интеллигентности — ноль!

— Ученые? Зачем мэру друзья-ученые? И какие именно? Физики, химики, металлурги, машиностроители?

— В основном медики, врачи-психиатры, насколько я помню.

Крутов насторожился.

— Ты не путаешь? Именно психиатры?

— Или психологи… не помню точно.

— Раньше ты мне о друзьях-психиатрах мужа ничего не говорила.

— Ты не спрашивал.

— А о чем они разговаривали с мужем, на какие темы, не слышала?

— Так, о разной ерунде, в моем присутствии о делах никто не заговаривал. Кое-что я, конечно, слышала, обрывки фраз, когда приносила вино или кофе, но не понимала ничего. Например, что такое «груз 200»? Я не знаю…

— Они говорили о «грузе 200»? — медленно произнес Крутов.

— Ну да. Потом о каких-то испытаниях… о курганах… ну, не помню я, о чем еще.

— А о ФУМБЭП не упоминали?

Елизавета наморщила лоб.

— Кажется, мне знакомо это слово, но что оно означает… какое-то управление по медицине, по-моему.