Глаза Шурика стали квадратными. Крутов посмотрел на него.

— Он? Среди тех, кто с тобой разговаривал на «стрелке», был этот тип?

— Был, — пролепетал Шурик.

— Ну ты, полегче… — начал было молодой человек и через несколько мгновений лежал на ковре лицом вниз с вывернутой за спину рукой.

— Не хами, молокосос, — сказал Крутов, нажимая на предплечье парня так, что тот охнул. — Какую сумму дал тебе босс для улаживания конфликта?

— Отпустите его, полковник, — попросил Григорьев любезно, — мы сами разберемся. Я дал ему три тысячи долларов.

Крутов отпустил руку Кислярского, сел к столу снова. Молодой помощник Григорьева поднялся, потирая кисть и локоть, исподлобья глянул на Егора, и тот понял, что приобрел себе смертельного врага.

— Иди, — жестко сказал Вениамин Витальевич, — потом поговорим. Квадратноплечий ушел.

— Вот вам деньги. — Григорьев достал пачку стодолларовых купюр, отсчитал половину, встал и вложил растерявшемуся Шурику в руку. — Надеюсь, инцидент исчерпан? Извините нас. Но, как говорится, в семье не без урода. Ведь я им плачу неплохо, можно было бы и не подрабатывать таким вот образом. Что поделаешь, рабская психология у нынешней молодежи. Еще раз извините.

Крутов поднялся. Владелец бензоколонок Ветлуги перестал ему нравиться.

— Спасибо за справедливое решение вопроса, не ожидал, честное слово.

— Пустяки. А вы, господин полковник…

— Можете называть меня Егором.

— А по батюшке?

— Лукич.

— Егор Лукич, а вы к нам как — в командировку, по служебным делам или в отпуск, отдыхать?

— На постоянное место жительства, — ответил Крутов. — До свидания. Всего доброго.

Они покинули кабинет бензинового короля, оставив его в задумчивом состоянии. В вестибюле банка наткнулись на Кислярского с двумя такими же здоровыми лбами. Все трое уставились на Крутова так, будто собирались взглядами просверлить в нем дырку. Не сбавляя шага, он двинулся прямо на них, и молодые люди расступились. В спину Егору вонзился чей-то злобный шепот:

— Скоро увидимся…

Крутов не оглянулся. Сказал, когда они с Шуриком сели в машину:

— Тебя куда?

Шурик очнулся, сунул доллары — он так и нес их в руке — в карман брюк, дрожащими руками достал сигареты.

— Ну, Егор Лукич, и страху же я натерпелся! Как вам удается убеждать таких типов? Он же мог нас выгнать, и все, свидетелей-то нет.

— Мог, — задумчиво кивнул Крутов, — но либо он честный человек, что в его положении не очень реально, либо не хотел терять имиджа, либо имел какой-то расчет, либо испугался моих корочек и захотел проверить, с чем я пришел. Впрочем, что нам переживать? Пусть он переживает. Все хорошо, что хорошо кончается.

Он высадил Шурика у главпочтамта и поехал по магазинам. Домой он приехал как раз к обеду, когда сбежавшая из офиса Елизавета уже накрывала на стол.

Обещанные замом главного архитектора города Павлом Эмильевичем Семашко неприятности в виде решения местных властей о сносе старых домов по улице Герцена все еще не добрались до места назначения, поэтому Крутов решил упредить готовящийся удар лакеев Быченко и вплотную занялся оформлением «дворянской хаты» Качалиных в качестве памятника архитектуры.

Он обзавелся необходимыми бумагами в отделе культуры городской мэрии, сводил к себе две делегации инспекторов по землепользованию и оценщиков памятников старины, написал заявление о регистрации на имя мэра и взял в УВД подписанное Петром Качалиным письмо о содействии.