В районе Хасавюрта группа наткнулась на двух чеченских охотников, молодого и старого, двое суток таскала их за собой, так как Воробьев не хотел убивать ни в чем не повинных людей, имевших, по их словам, большие семьи и бывших единственными их кормильцами. В конце концов охотников отпустили, поверив в их принадлежность к «простому народу», а через несколько часов группу настигла погоня.

В результате во время боя был убит один из разведчиков и ранено четверо, в том числе и Воробьев, но группе все же удалось оторваться от преследователей и унести убитого и раненых, и тем не менее задачу группы посчитали невыполненной, а Панкрата спустя месяц судили и тихо уволили, не создавая прецедента, хотя причина стала известна многим.

— Бедный, — пожалела его Лидия, положив прохладную ладошку на локоть майора. — Сколько тебе пришлось пережить! — И добавила с женской непосредственностью: — А жена как на это прореагировала?

— Я не женат, — усмехнулся майор. — Но на самом деле я лучше, чем моя репутация.

От Фошни до Ковалей было всего три километра, поэтому как ни старался все понимающий Ларин ехать медленно, все же вся дорога заняла не более четверти часа, так что Панкрат с разочарованием вздохнул, когда показался мостик через ручей перед въездом в деревню. И тут же Михаил резко затормозил: из-за кустов на берег ручья вышел длинный, нескладный с виду, одетый в живописное тряпье — для маскировки, наверное, — Родион. Панкрат открыл дверцу машины. Родион хотел что-то сказать, но увидел пассажирку и вопросительно глянул на Воробьева.

— Ну, вы тут поговорите, а я пойду, — заторопилась Лида, — тут уже близко. Спасибо, что подвезли, заходите в гости, хата мамы — слева, третья с краю, у колодца.

Она пошла по дороге с увесистой продуктовой сумкой, а мужчины молча смотрели, как она идет в босоножках, женственная и сильная. Потом Панкрат дернулся было помочь ей поднести сумку, но Родион остановил его за рукав.

— Погоди, командир, тут возникли некоторые трудности. За домом нашего полковника следят. Это раз.

Панкрат оторвал взгляд от ног Лидии, подобрался, глаза его приобрели острый деловой блеск.

— Та-ак. Ты не ошибся?

— Елы-палы! — оскорбился Родион, постукал пальцем по голове. — Эта дыня меня еще не подводила!

— Ладно, не обижайся. Кто следит, усекли?

— Как минимум трое, в камуфляже, с разных сторон, в том числе со стороны огородов. Там сзади дома есть пруд, окруженный ивами и ракитником, и в кустах торчит бинокль.

— Понятно. Что еще?

— Мы встретили соседа полковника, такой смешной мужичок…

— Ромка, Роман Евграфович, отец Елизаветы.

— Так он сообщил, что дочь его выпустили. Точнее, ее забрал из милиции муж и увез в Брянск.

Панкрат озадаченно выпятил губы.

— Она же с ним давно не живет, по словам полковника. Может, муж увез ее насильно?

— Сие мне неведомо. Кстати, ты упадешь, если узнаешь, кто ее муж. Держись за что-нибудь.

— Мэр Брянска, — равнодушно сказал Панкрат.

— Ты уже знаешь?! Откуда?

— Корова на ухо шепнула. Придется, видимо, навестить этого мэра в Брянске, выяснить, с чего это у него интерес к жене загорелся, а главное, почему он так много внимания уделяет Жуковскому району. Садись в машину, поедем к Сашке, он где-то еще один курган нашел разрытый. Где Михаил-первый?

Родион свистнул в два пальца. На другом берегу ручья показался Михаил Зуев, Миша-первый, таща на себе рюкзак и оружие. В отличие от Родиона, одет он был в десантный комбинезон и выглядел устрашающе. Буркнув: «Привет», — он залез в джип.