В немом оцепенении от увиденной красоты Катя подошла к окну и ахнула — ее взгляду предстала зеркальная гладь озера. Два белоснежных лебедя скользили по нему в любовном танце.

— И это все — ваше. Ради этого всего можно забыть всех офицеров вместе взятых.

Минута очарования была нарушена. А молодая женщина отпрянула от окна и задернула занавеску.

— Красивая золотая клетка, в которой сидеть мне до конца дней моих!

4 ГЛАВА (Два поручения)

В приемных покоях ее Величества Екатерины Алексеевны было так тихо, словно ни одной живой души здесь не было. Великолепные стены, украшенные лепкой и расписанные золотом, увешаны портретами царей и цариц, а так же родственниками из венценосной семьи. Соколов прохаживался по красной ковровой дорожке, с любопытством разглядывая лица на портретах одно за другим. Ему доводилось бывать здесь и раньше, но дожидаться аудиенции с государыней — никогда. Как долго он добивался этой милости! И наконец — добился. Благоговейная радость от того, что его все же соизволили принять лично, выслушать его просьбу, делало его в собственных глазах исключительным, особенным. Он гордился собой. Лелеял мечту, что Екатерина Алексеевна прислушается к его просьбе о переводе верных друзей в эскадру графа Орлова. Как же он соскучился по ним, по другу и брату, с которыми ранее не разлучался никогда!

В гвардии поначалу его приняли довольно сухо. Молодой новичок, гордец, самоуверенный и не в меру нахальный, он не внушил особого доверия. Но Сергей показал себя на учениях, отличился похвальными грамотами. И заслужил уважение выносливостью, безумной храбростью, фанатической преданностью России. А кроме того участием во всех драках, которые только были, и из которых ему всегда удавалось выйти победителем.

Брат и друг… Если бы не эти двое, он, возможно, вообще сейчас здесь не находился бы, его ждал бы военный трибунал за помощь опасной политической заключенной. Но ему повезло, что они были первыми, кто вошел в его каюту на рассвете. Сергей не принял порошок, что дала ему девушка, он просто сидел за столом с бутылкой вина, уронив голову на руки, и думал о том, что же он на самом деле натворил. Больше всего на свете он боялся, что его верный друг и брат потеряют к нему уважение за его слабость перед женщиной. Сергея мучили сомнения, он был уверен, что беглянка обвела его вокруг пальца. Но, вспоминая ее дивные волосы, ее небесно-голубые глаза, голос, роскошное тело, которого он касался и ласкал, пусть и всего каких-то несколько минут. А губы… Сладкие и мягкие. Нет, он ни о чем не жалел и понимал, что, если повернуть время вспять, он сделал бы тоже самое лишь только за эти последние минуты, за одну только возможность держать ее в объятиях.

Глеб и Андрей сначала долго стучали к нему в дверь, а потом с грохотом вломились в каюту.

— Эй, дружище, мы решили прийти к тебе, раз ты не идешь к нам! — пробасил Андрей и хлопнул Соколова младшего по плечу.

Молодой граф вскочил и воскликнул:

— Арестуйте меня, господа! Несколько часов назад я помог бежать одной из ссыльных.

Оба друга в недоумении переглянулись.

— Вот те на! — Воронов поскреб затылок огромной лапищей.

— Ты что, Серега, совсем рехнулся? — спросил Глеб и сел рядом с братом на койку.

— Не подходите! Выполняйте ваш долг, господа. Я лично освободил ее из-под стражи и спустил шлюпку на воду.

Оба друга в недоумении переглянулись.

— Что-то мы не понимаем… Тебя заставили это сделать?! — спросил Соколов старший.

— Заставили?! О нет, я сделал это по собственной воле! И сделал бы еще раз…

Андрей взмахнул руками.

— Я решительно ничегошеньки не понимаю, черт возьми! Что это ты тут нагородил? Кого отпустил? Зачем? Куда и почему?! Нет, я отказываюсь что-либо понимать!

— А вот я, кажется, понимаю, — сказал Глеб.