|
Играю на все, что у вас есть в кассе. — Тогда назовите номер, мсье. — Ставлю на тридцать шесть... Среди публики возник невнятный шепот, прошуршали платья дам, спешащих к столу. На No 36 никто ведь не ставит, ибо на этой цифре рулетка кончается, а дальше — бездна отчаяния. Но в случае выигрыша удачника выплата ему составит колоссальную прибыль — тридцать шесть к одному! Крупье внимательно всмотрелся в лицо Полынова: — Пять лет назад вы были моложе, — вдруг сказал он. — Какая память! — восхитился Полынов. — Отличная, не спорю. Но это память скорее профессиональная. Тогда вы приезжали в Монте-Карло из... — Берлина! — поспешил ответить дипломат. — Вы ошиблись, сударь, и я вынужден вас поправить. Пять лет назад вы были здесь проездом из Петербурга. — Крупье замкнул лицо в непроницаемой строгости. — Впрочем, изволим играть. Итак, вам желательно ставить на тридцать шесть? Он раскрутил колесо фортуны, шарик долго метался по кругу, ударившись в лунку под No 36, раздался общий возглас: — Rie ne va plus: No 36. — Сорван, — одним дыханием пронеслось в публике. — Банк сорван, — бесстрастно провозгласил крупье, и широким жестом он закрыл рулетку плащом черного крепа, как закрывают павшего в битве рыцаря. Это значило, что за его столом игры не будет, ибо в кассе не стало денег... Полынов даже не успел спросить, каков его выигрыш, когда к нему вдруг подошел служитель казино: — Простите, мсье. Вас просят к телефону. Что-то судорожно изменилось в холеном лице дипломата, он даже сделал шаг в сторону, но служитель, имевший комплекцию борца тяжелого веса, преградил ему дорогу к дверям. — Вас просят... срочно, — повторил он. — Хорошо. Откуда? — Из Берна... из русского посольства. Полынов двинулся в служебный кабинет, сопровождаемый громилой из казино. В кабинете его ожидал солидный господин, который сразу же протянул ему трубку телефона. — Слишком серьезный разговор, — предупредил он. В трубке раздался повелительный голос: — Мсье Полынов, положите оружие на стол и... Трубка полетела в голову солидного господина. Рука Полынова уже исчезла в кармане, но тут же была перехвачена верзилой, который покрутил выхваченным из руки револьвером. — Вот и все, — сказал он. — Можно вписать в протокол: браунинг системы «диктатор». Калибр: шесть тридцать пять. Выпущен шведской фирмой «Гускварна»... Солидный господин приложил к голове платок. — Это вы сделали напрасно, — сказал он Полынову. — Сами осложняете судьбу. Однако я не откажу себе в удовольствии представиться: комиссар бельгийской полиции дю Шатле. Полынов надменно выпрямился перед ним: — Вы меня с кем-то путаете. Могу сразу предъявить дипломатический паспорт. Я уже второй год служу в Берне вторым секретарем российского посольства. Клянусь вам честью, комиссар, произошла какая-то нелепая с вашей стороны ошибка. Комиссар потрогал рассеченную трубкой голову: — Конечно, с вашей стороны была чудовищная ошибка ограбить почтовый вагон курьерского поезда Льеж — Люксембург... Со звоном вылетело окно — Полынов, весь в сверкающем нимбе стекольных осколков, выпрыгнул со второго этажа. Это не произвело на дю Шатле никакого впечатления. |
