– Неожиданно «мусора» наваливаются, – без малейшего акцента, неторопливо, проговорил рыжий. – Примут, закроют в беспредельную хату, а там «лохмачи». Если же мы прогон по тебе сделаем, ни одна падла даже глянуть на тебя не посмеет. Ты понимаешь, о чем я?

– А принять тебя могут, – добавил Шалут. – Ты в нашей работе по уши…

– А сдашь кого-нибудь, я тебе своими руками штифты выну! – возбужденно вскочил с места молодой и даже пальцы растопырил – словно собирался воткнуть их Матвею в глаза.

– Ша, Фидель! – одернул его Шалут. – Матвей не сдаст! Я его насквозь вижу.

Фидель сдал назад, сел на свое место. А Шалут достал из кармана новенькую, запечатанную колоду карт и, глядя на Матвея, с загадочной улыбкой проговорил:

– Погорячились мы по ходу, нужно остыть.

– Ну, можно.

Матвей напрягся. Карты действовали на него как зажженная лампочка на собаку Павлова. Он обожал одуряющие моменты, которые приносит сорванный банк, да и легкие деньги любил не меньше.

Шалут глянул на Фиделя, тот скривился и нехотя сказал:

– Ну, если только по «чирику».

– Может, по сотке?

– Много.

Фидель как чувствовал, что удача не улыбнется ему. Он слил в «двадцать одно» сотню рублей и отвалил в сторону. Не везло и Шалуту. Зато фартило Матвею, он выиграл две сотни, замахнулся на третью, но Фидель вышел из игры, и удача переметнулась на сторону Шалута. Матвей потерял все, что взял в плюс, ушел в минус, но фортуна снова улыбнулась ему. Он знал, что это продлится недолго, поэтому предложил повысить ставку до ста рублей. И выиграл «штуку», ту самую, которую зажал Шалут. Удача улыбалась ему в лицо, азарт толкал в спину, и его понесло. Он повысил ставку до тысячи, поднял свою плюс до шести «косарей», а потом вдруг остался ни с чем. Фортуна отвернулась от него, но Матвей уже не мог остановиться.

– Все, хватит! – Шалут смотрел на него как на сумасшедшего – с усмешкой и презрением.

А Матвей был словно невменяемый. Он проиграл восемьдесят штук, но у него был шанс отыграться. Он точно знал, что шанс есть. Еще немного, и он появится, тогда Шалут сам уйдет глубоко в минус.

Но Шалут отказался играть в долг, и он имел полное право на это.

Восемьдесят штук! Матвей схватился за голову, когда до него дошло, сколько он проиграл. Отец у него – доктор наук, профессор, академик, и очень хорошо зарабатывал, но восемьдесят тысяч ему не поднять и за пятилетку.

– Как возвращать будешь? – пристально глядя на него, спросил Шалут.

Карточный долг – дело святое, и Матвей прекрасно это понимал, тем более долг законному вору. С него теперь не слезут, пока он не рассчитается.

– Я отработаю.

Шалут кивнул и закатил глаза, подсчитывая, сколько и каких машин должен подогнать ему Матвей, чтобы закрыть свой долг. А он закроет. Подгонит пару десятков тачек и закроет. Главное, чтобы его не повязали менты до того, как он рассчитается с Шалутом.