Должна отметить, что змеюка, свернутая в бесконечную геометрическую фигуру, оказалась детенышем… От ее мамашки убегали уже не так весело, но зато не в пример резво.

– Ш-шенге, – это я взмолилась, – хват-тит беж-жать!

– Утыррка знать, – вот орки, что удивительно, даже не задыхаются, бегут так, словно стартовали минуту назад, – Ольве мстительны. Преследовать днями! Долго! Выжидать миг – и нападать!

Ольве – это та самая змейка-мамашка. Я так поняла, что орки с перепою перепутали обычную ядовитую с этим лесным монстром, у которого зачатки разума имеются.

И только к вечеру мои любимые волосатые чудовища решили сменить гнев на милость, то есть бег на шаг…

– Шенге, – я, корячась на затекших ногах, пыталась ковылять следом, – забродивший сок – это плохо!

– Шенге знать, – ответил папашка, – но шенге любить веселье.

– Утыррка понимать, – пытаюсь ковылять быстрее, – но теперь болеть ноги… сильно болеть.

– Утыррке тоже быть весело, – резонно подмечает папашка.

– Спорить не буду, – сообщаю я и натыкаюсь на волосатую спину внезапно остановившегося орка.

Выглядываю с опаской и замечаю костер впереди.

– Люди из каменного города, – принюхавшись, сообщает самый волосатый из орков.

– Там есть женщина, – так же принюхавшись, говорит Рхарге.

– В кустах воины! – рычит мой шенге.

Ничего так разведка у них!

Орки еще несколько минут смотрят вдаль, потом шенге уверенно заявляет:

– Злые люди! Женщина, что ждет, – кровь на ней! Злые люди, нельзя бить самку!

– Воины в кустах – иной запах… Как Утыррка, значит, воины с ней приходить! – Рхарге выжидательно смотрит на папашку.

– Утыррке нельзя ходить, – рычит Шенге.

И тут до меня доходит… Динар! А кто же еще? Но женщина?

– Идти близко и тихо, – заявляю я, – смотреть внимательно. Утыррка решать на месте!

Папашка подхватывает меня и плавно взвивается на дерево. И я, наследная принцесса Оитлона, как мартышка, цепляюсь за его шею, пока папашка, хватаясь за ветви руками, следует к костру. Я перестаю дышать, когда мы оказываемся на дереве у самого костра, откуда не только видно, но и слышно все хорошо. Шенге пересаживает меня на ветку, тихо спрашивает:

– Утыррка знать их?

Я кивнула, разглядывая леди Райхо. Ее я знала хорошо по портрету, но ее сына лучше – мой личный секретарь, очень умный и способный. То, что именно она вышла с делегацией из Хорнасса, было не удивительно, удивительной была ее осанка… которой не было. Леди понуро сидела у костра, словно из ее позвоночника достали тот самый штырь, который когда-то позволял ей сохранять поистине королевское достоинство.

– Утыррка не понимать, где лорд Райхо, – шепчу в мохнатое ухо, – Утыррка думать, что злой Динар захватить власть в Хорнассе, и это плохо.

– Утыррка возвращаться назад, жить с шенге! Шенге кормить и заботиться! – выдает папашка.

Я вспомнила стойбище, которое походило на военный лагерь, вспомнила, как там хорошо и как хорошо там кормят, но… я наследница Оитлона, в мое сознание с раннего детства вдалбливали заботу о народе и верность долгу. Сейчас, глядя на словно сломанную леди Райхо, я могла лишь представить себе, что творилось в некогда величественном Хорнассе. Впрочем, дело не только в сострадании, буду откровенна – вообще не в нем. Ведь Хорнасс был опорой влияния Оитлона в Готмире, и, если Динар захватил Хорнасс, значит, очень скоро медноволосый найдет возможность подчинить и город Гархан, и мы останемся без синей стали.