Теперь рассмотрим схему своего расследования. Вспомним как оно делается в детективах.

Найден труп. Сыщики начинают тщательно осматривать его и всё, что находится рядом, с целью найти следы, указывающие на убийцу — прямые доказательства того, что это он убил. Допустим, в теле остался нож — это прямое доказательство того, что убийцей является владелец ножа. На ноже отпечатки пальцев прямо указывают на владельца этих пальцев. В руке убитого клок волос, вырванный во время борьбы — прямое доказательство того, что убийца — владелец волос такого цвета и такого состава.

Судмедэксперт устанавливает время убийства, оно важно при определении алиби подозреваемых, и если подозреваемый не сможет объяснить, где он был во время убийства, то в таком случае, как у нас — это тоже прямое доказательство, указывающее на убийцу.

Но бывает, что прямых доказательств не хватает и тогда в ход идут косвенные, допустим, кто-то видел похожий нож у подозреваемого, кто-то подговаривал жену сделать себе алиби, возле тела лежит окурок сигареты того сорта, что курит подозреваемый, на окурке следы его слюны, в кармане записка от убийцы и т.д.

Одновременно выясняются мотивы убийства и сыщики в картотеках ищут убийцу по «почерку» — кто раньше совершал убийства похожим способом.

За подозреваемым устанавливается слежка, так как его поведение — это тоже косвенные улики — не пытается ли подозреваемый скрыть следы преступления, допустим, пытается отстирать костюм от крови или сжечь его.

Точно так будем вести расследование и мы, за исключением одной особенности. Сыщик всегда начинает с прямых доказательств и установления алиби, а уж потом переходит к косвенным. Но у нас только подручные Сталина считают прямые доказательства главными в определении убийцы, а подручные Геббельса наоборот — прямые доказательства считают ничего не стоящими, говорят о них вскользь, в конце или вообще ничего не говорят. Так как мы Геббельсу в этом расследовании даём преимущество перед Сталиным, то и мы всё следствие поставим с ног на голову — будем сначала заниматься косвенными доказательствами, а уж в конце — прямыми.

Теперь о технике. Для удобства и порядка мы все эпизоды своего следствия будем нумеровать сквозной нумерацией через разделы. Доказательства также будем нумеровать: если мы что-то сочтём действительно тем, что доказывает вину НКВД, будем писать: «Доказательство Геббельса № »; если это будет доказывать вину немцев, то «Доказательство Сталина №».

Мотивы убийства

1. С тем, какие мотивы были у советского правительства для убийства поляков, у бригады Геббельса трудности. Сам Геббельс над этим вопросом не мучился — поляков убили евреи и всё тут!

Нынешним подручным Геббельса такой мотив уже не подходит, но и они не сильно мучаются над этим вопросом. Ю. Зоря даёт такой мотив: «Факт уничтожения органами НКВД польских граждан является одним из элементов политики репрессий, проводившейся в Советском Союзе не только против его граждан, но и граждан других государств». Простенько, но со вкусом!

Действительно, сейчас, когда в описании трагического, трудного, но славного периода нашей страны прославляется тот историк или журналист, кто больше поставит нулей в цифры «сталинских репрессий», когда за перо взялись люди, которые умеют считать только до тысячи, а дальше у них идут сразу миллионы, многое можно списать на «политику репрессий». И доказать что-либо такой публике невозможно, даже в простых делах.

К примеру, довоенный посол во Франции Раскольников проворовался и накануне финансовой ревизии сбежал, прихватив из посольства те деньги, что не успел украсть раньше. Разумеется, он немедленно стал борцом со «сталинским режимом» и сообщил, что с 1937 года Сталин «убил» 50 тысяч советских офицеров и генералов.