— Чего хотите вы, милая? — спросила королева.

— Он сказал, чтобы вы меня простили.

— Кто такой? — спросила королева.

— А человек в плаще, — отвечала Тизон.

Королева с удивлением взглянула на дочь и на принцессу Елизавету.

— Ладно, ладно, — сказал муниципал, — пропусти вдову Капет. Ей позволено гулять в саду.

— Знаю, — отвечала старуха, — оттого-то я и пришла сюда… Я должна была просить у нее прощения; а меня не пускали наверх, я и дождалась здесь.

— Отчего же не пустили вас наверх? — спросила королева.

Тизон расхохоталась.

— Они думают, что я сумасшедшая!

Королева посмотрела на нее и действительно увидела в блуждающих глазах несчастной странный отблеск, смутный свет, свидетельствующий об отсутствии мысли.

— Боже мой! Что с вами случилось, бедняжка?

— Что случилось!.. Так вы не знаете?.. Нет, вы очень хорошо знаете… потому что за вас осудили ее…

— Кого?

— Элоизу!

— Вашу дочь?

— Да, ее… мою бедную дочь!

— Осудили!.. Кто же? Как? За что?

— Потому что она продала букет…

— Какой букет?

— А гвоздику-то… Однако ж ведь она не цветочница, — продолжала Тизон, как будто собираясь с мыслями. — Как же могла она продать букет?

Королева вздрогнула. Невидимая нить связала эту сцену с теперешним ее положением; она понимала, что не должна терять времени на бесполезные разговоры.

— Пропустите меня, милая, — сказала она, — прошу вас, вы расскажете мне после.

— Нет, сейчас; вы должны меня простить; я должна помочь вашему бегству, чтоб он спас мою дочь.

Королева побледнела, как смерть.

— Боже мой! — прошептала она, обращая глаза к небу.

И потом сказала муниципалу:

— Потрудитесь, милостивый государь, удалить эту женщину; вы видите, что она помешана.

— Ну, ну, старая, долой! — крикнул муниципал.

Но старуха Тизон ухватилась за стену.

— Нет, пусть она простит меня, чтоб он спас мою дочь!

— Да кто такой?

— Человек в плаще.

— Сестра, — сказала принцесса Елизавета, — утешьте ее несколькими словами.

— О, с удовольствием, — отвечала королева. — В самом деле, это будет короче.

И потом обратилась к старухе:

— Чего же хотите вы, моя милая? Скажите.

— Я хочу, чтоб вы простили мне все дерзости, которые я наговорила вам, все доносы, и чтобы вы, увидев человека в плаще, приказали ему спасти мою дочь… потому что он сделает все, что вы захотите.

— Я, право, не понимаю, что это за человек в плаще, — отвечала королева, — но если вам для успокоения совести необходимо получить от меня прощение за обиды, которые, как говорите, вы нанесли мне, — о, я прощаю вас от души, бедная женщина, и пусть простят меня так же точно все те, кого я обидела.

— О, — вскричала Тизон с непередаваемым выражением радости. — Он спасет мою дочь, если вы меня простите! Дайте вашу руку, сударыня, вашу руку!

Королева, ничего не понимая, подала ей руку. Тизон схватила ее и прижала к губам.

В эту минуту на улице Тампль раздался хриплый голос глашатая:

«Суд и решение над заговорщицей девицей Элоизой Тизон, приговоренной к смерти!»

Лишь только слова эти коснулись ушей старухи Тизон, лицо ее расстроилось, она привстала на одно колено и раскинула руки, заслоняя путь королеве.