Сердце радостно подпрыгнуло. Полоса мертвой красной земли заканчивалась, в паре сотен метров Кирилл различил высокие луговые растения с множеством лиловых цветков, окруженные густым зеленым ковром трав. Жизнь была впереди, все ближе и ближе.

Желая поскорее покинуть странное место, Кирилл с усилием вонзил пятки в бока только-только сбавившего темп тарбана. Тот, не ожидая такой подлости, раздраженно фыркнул и так рванул вперед, что Кирилл едва удержал в стременах ноги. Мол, хочешь побыстрее, так получай, жалкий человечек!

Примеру последовал Фенар, а за ним и остальные. Не прошло и минуты, как все они оказались в одновременно незнакомой и родной средней полосе Одиннадцатого материка. Степь, успевшая опостылеть за последние два дня, стала самым приятным местом во всей Вселенной.

38.

Впервые в этих краях воздух стал по-настоящему теплым, по-летнему прогретым. Фенар развалился прямиком на одуванчиках и глядел в небо, посасывая травинку. Милан боксировал с Кириллом, дабы размять затекшие от верховой езды ноги. Серб уже не притворялся профаном и иной раз заставлял своего наивного наставника попотеть.

Лучше всего, пожалуй, устроился Арсентий. Весь какой-то зажатый, пришибленный после места, где растут жуткие деревья, он удостоился сочувствия Фенара. Фенар, кстати, и сам немало поволновался. Это бросалось в глаза из-за суетливых движений, когда проводник извлекал со дна своей сумки трубку и набивал ее табаком.

Возможно, именно глубина переживаний проводника и Сени сблизила их. Не сговариваясь и не имея возможности нормально общаться, оба чувствовали, что прошли через тяжелейшее испытание в своей жизни. Кирилл и думать не желал, что они видели и слышали. Ему хватило того, что слышал он сам. Милану тоже, иначе он непременно пустился бы в пространные рассуждения о природе того, что стряслось с ними всеми. Он молчал, но держался.

- Теперь будет тепло, - блаженным голосом промолвил Фенар. - Все. Холода отступили совсем. Долго будет тепло.

Трубка перешла к Арсентию. Тот когда-то курил, что паровоз, но финансовые проблемы и чудо привели к тому, что он завязал. Кажется, в то смутное время Арсентий подбивал клинья к одной чрезвычайно ухоженной и спортивной даме из Варшавы, благоухающей элитным парфюмом. Она-то и подвигла его на отказ от губительной зависимости, недвусмысленно дав понять, что с алкоголиком и курильщиком дел иметь не намерена.

Разумеется, у них не сложилось, но зато Арсентий отвык от пагубной и чрезвычайно накладной привычки. Одно время он подумывал о покупке электронной сигареты, но решил этого не делать. И у Сени в жизни случались правильные решения.

- Все, все, хорош, - Кирилл ушел от двух коротких кинжальных выпадов Милана и удачно встретил серба не сильным, но чувствительным джебом в лоб - чтобы ничего не разбить. - Что-то я подустал. Да и потеть, как собака, не хочется - и так весь взмок.

- А чего? - не унимался серб. Ему всегда было мало, он мог тренироваться сутками напролет. - Видишь, там, слева, еще один дом? Зайди да помойся, если так приперло.

- Некогда, - решительно отказался от продолжения спарринга Кирилл.

По небу вновь проплыл - иначе и не скажешь - роскошный пелагорнис. Возможно, это был даже тот же самый экземпляр, до неприличия крупный.

Он скользил низко, будто красуясь и нарочно давая людям рассмотреть себя во всех деталях. Голова птицы выглядела очень крупной относительно тела, а клюв мог сравниться с колотушкой келенкена. Правда, у пелагорниса он все же предназначался для вылавливания и удерживания рыбы, но не для того чтобы дробить кости в порошок.

Кстати, о порошке... Пелагорнис скрылся вдали, не сочтя нужным уделить людям хоть какое-то внимания.

- Я хочу развести костер, - заявил Кирилл.