- Ты новенький? - повторила незнакомка. - Что-то я тебя здесь раньше не видела.

- Да, - сказал Калинов. - Я тут в первый раз.

- А как тебя зовут? - спросила девушка. - Меня - Джина.

- А меня Саша, - сказал Калинов и церемонно поклонился.

Зеленые глаза смотрели не мигая.

- Зачем ты сюда пришел?

Калинов слегка опешил, настолько в лоб был задан вопрос. И что-то было нужно ответить.

- А зачем сюда приходят? - спросил он.

Джина вздохнула.

- Кто зачем, - ответила она, печально улыбнувшись. - Одни приходят потанцевать, другие покупаться. Или просто поговорить...

- А разве потанцевать нельзя дома? - спросил Калинов.

- Конечно, можно... Только здесь гораздо интереснее!

- Почему?

Девушка снова улыбнулась, на этот раз без печали.

- Потому, - сказала она. - Скоро узнаешь... Пойдем погуляем в лесу?

Калинов с сомнением посмотрел на далекие купы деревьев. Синее солнце палило нещадно, и тащиться под его лучами по открытому пространству совершенно не хотелось.

- Жарко, - сказал он Джине. - Пока дойдем, расплавимся.

Джина расхохоталась. Словно колокольчики зазвенели.

- Чудак! - сказала она сквозь смех. - Ты же ничего не знаешь... Давай вместе.

Она взяла его за руку теплой ладошкой, и Калинов содрогнулся. Нечто давным-давно забытое, потерянное в череде прожитых лет, пронзило его сердце, и оно вдруг споткнулось, заныло от тихой боли, переполнилось сладкой тоской, и внезапно захотелось заплакать, заплакать так, чтобы мир захлебнулся в его слезах. И чтобы из этого соленого моря родилось что-то новое, до жути юное, кристально-чистое... кристально-чистое...

Откуда-то обрушился на Калинова ураганный ветер, промелькнули неясные серые тени, и Калинов обнаружил себя стоящим в лесу среди огромных - ствол в три обхвата - деревьев. Джина была рядом и по-прежнему держала его за руку. Изумрудные глазищи ее сияли.

- Испугался?

- Что произошло? - спросил Калинов.

- Ничего... Ведь мы хотели в лес. Смотри, какой страшный лес вокруг!

- Разве он страшный? - удивился Калинов. - Вполне ухоженный, я бы даже сказал, домашний лес. Как парк...

Джина выпустила его руку из своей.

- Какие дурацкие слова ты говоришь! - сказала она с отвращением. - Моя мама так говорит... Ой! Смотри, какое дерево! Как сказочный дракон, правда?

Калинов оглянулся. Там, где только что стоял великолепный, рвущийся в небо кедр, извивалось что-то зеленое, непонятное, покрытое странной стеклообразной чешуей. Среди зелени сверкнула ярко-красная пасть, и послышалось змеиное шипение.

Вокруг все изменилось. Не было больше привычных глазу кедров, сосен и елей. Повсюду кривыми стрелами лезли из земли незнакомые черные деревья с серой листвой. Словно скелеты доисторических ящеров... Они окружили Калинова со всех сторон, и над ними нависло чернильное небо, и было совершенно непонятно, откуда же брался в лесу этот сумрачный, тоскливо-серый, но все-таки дневной свет.

Мир наполнился оглушительным рычанием и грохотом В этом невероятном шуме сквозило нечто явно знакомое, и Калинов вдруг понял, что это многократно усиленный стрекот видеорекордера, вделанного в пуговицу его рубашки, и испугался, что Джина сейчас тоже поймет это. И тут же грохот исчез. Наступила пронзительная, бьющая по ушам тишина; в тишине этой весело зазвенели хрустальные колокольчики, и девичий голос пропел:

- Догоняй!

Калинов обернулся. Джины не было, только где-то вдалеке, за этими черными, фантасмагоричными деревьями-скелетами, медленно растаял ее смех. Калинов бросился в ту сторону, где растворился звон колокольчиков, и тут впереди, в пяти шагах от него со свистом вонзилась в землю полуметровая стрела. Калинов замер, и, ничего не понимая, смотрел, как вибрирует ее оперение.

- Стоять, малыш! - произнес справа чей-то тихий голос.