Эрик застонал:

– Я не бегал ни разу с тех пор, как переехал.

– Так мы начнем потихоньку. Как насчет следующей недели, после работы? В понедельник я не могу, может быть, во вторник? – Лори перевела взгляд на палату, Эрик тоже посмотрел в ту сторону: там Макс разговаривал со своей бабушкой.

– Бедный ребенок. – Эрик увидел, как Макс берет бабушку за руку. – Сколько ей осталось?

– Точно не могу сказать. Она не ест уже третий день. Старикам не особо нужны калории, но она обезвожена. Мы закачали ей два мешка солевого раствора, но этого хватит на день, максимум на два.

Эрик понимал, что это тот самый ответ-который-не-ответ – он сам так делал, когда встревоженные родственники пациентов пытались выведать у него, станет ли ей лучше, будет ли он пытаться убить себя снова, не начнет ли она снова резать себя, поможет ли лекарство… Так что его этот ответ не удовлетворил, и он повторил свой вопрос:

– Сколько ей осталось?

– Две недели максимум.

Эрик снова с состраданием взглянул на Макса и его бабушку.

Две недели максимум.

Эрик так и не привык к смерти, даже работая в больнице. Это одно из преимуществ психиатрии – психиатры не хоронят пациентов, за исключением разве что самоубийц, и каждый такой случай становится кошмаром для врача. С ним, Эриком, это случилось всего однажды, когда он только начинал: один из его пациентов, героиновый наркоман, покончил с собой, и Эрик до сих пор перед сном часто думал о нем, не в силах заснуть. Профессор, который ему никогда не нравился, любил приговаривать: «Вы никогда не забудете своего первого…», но Эрик никогда не смеялся над этой шуткой.

И частную практику он завел именно потому, что здесь он мог курировать своих пациентов очень внимательно, мог выбирать пациентов, в отличие от клиники, где попадались и психопаты, и даже преступники. В DSM выделяется несколько типов расстройств личности: тип А – эксцентричные расстройства личности, тип B – демонстративные расстройства и тип С – тревожные и панические. Столкнувшись с расстройством типа С лично, Эрик в своей частной практике предпочитал иметь дело с пациентами, страдающими именно расстройствами типа С, потому что с ними он чувствовал себя уверенно и спокойно, как дома. Кстати, он все еще не совсем привык принимать пациентов в своем новом кабинете – перемены он любил не больше, чем они. Тип С любит, чтобы все оставалось на своих местах, всегда.

По пути Эрик встретил своего соседа, Боба Джеффриса, который как раз вылезал из своей белой «Акуры», и помахал ему. Боб помахал в ответ, удивленно улыбнувшись. Эрик не знал, в курсе ли Боб, что они с Кейтлин разошлись. Кейтлин слишком редко бывала дома, чтобы общаться с соседями, а вот Эрик общался и даже помог непутевому брату Боба попасть в реабилитационный центр, написав тому такую цветистую характеристику, что впору было отдавать парня в престижную школу.

Когда он подъезжал к своему дому, первое, что он увидел, были ровные ряды кустов абелии, которые он посадил, когда родилась Ханна, – нежные розовые цветы в честь их новорожденной девочки. Он вдруг мысленно вернулся в госпиталь, в тот момент, когда положил руку на плечо Макса – и сразу отогнал от себя эту картинку: на самом деле он был счастлив, что у него дочь, и Ханна всегда была папиной дочкой, самой лучшей дочкой на свете.

Эрик нажал на газ и приблизился к абелиям. Но за ними было кое-что, чего он раньше не видел на своей лужайке. «ПРОДАЕТСЯ» – гласили яркие красные буквы на табличке, а внизу было приписано: «по договоренности». Эрик не верил своим глазам. Дом вовсе не продавался, тем более по договоренности! Он хлопнул солнцезащитным козырьком и направился к стоянке.