– Он манипулировал другими людьми в своих интересах. Он использовал людей как марионеток в своей игре – так он собирался уничтожить меня и стать заведующим. Он не чувствовал ничего к другим людям. У него не было эмоций – он только делал вид, что они у него есть. И он сумел обмануть всех в нашем отделении – причем обманывал нас годами. Он даже меня сумел обвести вокруг пальца. Но это все – не талант, не мастерство, даже вообще не его заслуга. Это на самом деле симптом.

– Симптом чего?

– Он был социопатом. Какова бы ни была его мотивация – не она лежала в основе того, что он совершил. Настоящая причина – это его болезнь. А вся его «продуманность» только доказывает, насколько сильно он был болен…

Эрик наблюдал, как мрачнеет ее лицо, как сползает с него улыбка. Лори менялась у него на глазах, превращаясь в то, чем она была на самом деле, – как будто с нее постепенно сползала маска. Он продолжал говорить, провоцируя ее:

– Пока врачи спорят, является ли социопатия врожденным или приобретенным заболеванием, но я лично считаю, что и то, и другое – и многие со мной в этом согласны. Социопаты – это больные люди. И жизнь их просто ужасна.

– Откуда ты-то это можешь знать? – Лори подняла брови, невольно выдавая свои истинные чувства. – Ты что, лечил социопатов?

– Да. Двух. Я проходил медицинскую практику в тюремной больнице на западе Пенсильвании. Оба социопата, с которыми я имел дело, были осуждены на пожизненное заключение за убийство. Помню, что у одного из них был просто ледяной остановившийся взгляд. «Взгляд акулы» – хрестоматийный симптом.

– Прямо как в кино, – фыркнула Лори.

– Да. В тюрьме полно социопатов – особенно если ты это понимаешь и хочешь их найти. На самом деле в повседневной жизни мы встречаем их чаще, чем думаем. Большинство из них выглядят нормально, какой бы ни была эта самая «норма». – Эрик помолчал, думая о Ханне. – Но эта нормальность – фикция. Подделка. Только видимость.

– Никогда не слышала, чтобы ты говорил подобное. – Лори снова нахмурилась, стоя около раковины.

– Я очень изменчивый, ты же сама говорила. И если честно, никогда не задумывался об этом раньше. То есть я это знал, но никогда не задумывался по-настоящему. – Эрик говорил правду. Он всегда знал о существовании подобного явления, но никогда не замывался о нем глубоко, да и сейчас предпочел бы держаться от него подальше. – Социопаты обычно очень умны. У них есть некая «теория разума». Они считают себя выше других – но это ошибочное убеждение. Они высокомерны – но высокомерие это только внешнее. Социопат думает, что он сильный, сильнее других, но на самом деле он очень слаб. Как и любой другой душевнобольной.

– Я категорически не согласна, – возразила Лори, ее губы кривились с отвращением. – И вообще я не понимаю, с чего вдруг мы об этом заговорили.

– Потому что я думаю о Сэме. Я ему сочувствую. Мне жаль его.

Взгляд Лори стал тяжелым, но Эрик не мог перестать. Он понимал, что дразнит тигра, но ему надо было удостовериться, что все это правда. Она, конечно, все равно никогда не призналась бы, но ему хотелось заставить ее показать свое истинное лицо, даже если это было огромный риск.

– Лори, подумай обо всем с другой стороны. Социопат внутри совершенно холоден, он пуст, у него нет чувств. Он болен, но он никогда не признает этот факт. А раз он не может этого признать – он никогда не обратится за помощью, хотя она ему очень нужна.

– А что, если он знает, кто он, но просто не хочет, чтобы ему помогали?

– Вот это очень характерно для социопата, но ведь это и есть главный симптом болезни.