— Итак, вы шли через мост домой?

— Да, верно. — Он качнулся с пяток на мыски и обратно. — Боже! В жизни не видел такой жути! Бедняга стоял привалившись к столбу, голова его свесилась, как будто он был вдрызг пьян. Я не обращал на него внимания, пока не поравнялся с ним, и только тогда понял, кто это. Встречался с ним пару раз; знаете ли, друг папаши, если можно так выразиться. Я тогда подумал: «Вивиан Этеридж никогда бы так не набрался!» Я подошел к нему, решив, что ему плохо, и… — Он опять сглотнул. Его лицо покрылось испариной, несмотря на холод. — И увидел… увидел, что он мертв. Естественно, я вспомнил о несчастном Гамильтоне и пошел к тому концу моста, что выходит к парламенту, — наверное, я даже побежал, — и стал кричать. В общем, пришел констебль, и я ему рассказал… гм… То, что я видел.

— А был ли здесь еще кто-то? Может, кто-то уходил с моста, когда вы на него поднимались?

— Э-э… — Роулинс захлопал глазами. — Совсем не помню. Я очень сожалею. Я был слегка не в себе, пока не увидел Этериджа и не сообразил, что произошло.

— А если порыться в памяти, сэр? — продолжал настаивать Питт, глядя в это искреннее, серьезное и даже безмятежное лицо.

Молодой человек побледнел еще сильнее, если такое было возможно. Его сознание уже достаточно очистилось от хмеля и шока, чтобы понять скрытый смысл настойчивых вопросов инспектора.

— Кажется, на противоположном конце моста кто-то был. То есть на противоположной стороне, шел мне навстречу. Некто крупный, тучный. У меня в памяти отложилось длинное пальто темного цвета — я точно помню, как у меня мелькнула мысль, что идет мрак. Вот и все. Сожалею.

Питт мгновение колебался в надежде, что Роулинс вспомнит что-то еще, однако понял: придется ему смириться с тем фактом, что одурманенный алкоголем молодой человек больше ничего не подметил.

— А время, сэр? — спросил он.

— Что?

— Время? Ведь позади вас Биг-Бен, сэр.

— Ах, да. Ну, я точно слышал, как часы били одиннадцать; значит, было пять минут двенадцатого, не позже.

— Вы уверены, что больше ничего не видели? Например, проезжающий кэб?

Глаза Роулинса блеснули.

— О, точно-точно, я видел кэб. Он съехал с моста и повернул на набережную Виктории. Я вспомнил, когда вы заговорили об этом. Извините, констебль.

Питт не счел нужным поправить его. Он знал, что Роулинс не хотел его оскорбить, просто с перепуга позабыл о таких мелочах, как звание.

— Благодарю вас. Если вы вспомните что-то еще, меня всегда можно найти в участке на Боу-стрит. А теперь будет лучше, если вы пойдете домой, выпьете чашку горячего чая и ляжете спать.

— Да-да, я так и сделаю. Спокойной ночи… гм… спокойной ночи! — Он быстрым, но нетвердым шагом пошел по Вестминстерскому мосту, от одного островка света к другому, и скоро скрылся за зданиями.

Питт опять пересек проезжую часть и вернулся к Драммонду. Тот с надеждой посмотрел на него, но увидел, что надеяться не на что.

— Значит, ничего нового, — уныло произнес шеф. — Все идет к тому, что это политическое дело. Завтра утром мы поставим людей на работу с тайными обществами, хотя и так делаем все возможное. У нас нет ни единой улики, чтобы кого-нибудь связать с этим делом. Господи, Питт, я надеюсь, что это не маньяк.

— Я тоже, — сказал Томас. — Потому что тогда нам придется удвоить количество дежурных полицейских и рассчитывать на то, что удастся поймать его, когда он будет совершать новое убийство. — Он произнес это с отчаянием в голосе, однако знал: если это действительно маньяк, от них мало что зависит.