— О'кей, мистер Уэверли. Я принимаю ваше предложение. И сделаю все, что в моих силах. — Я немного помолчал. — Но только Небеса помогут вам, если это вы убили его.

Издатель слабо улыбнулся:

— Я все-таки считаю, что это случилось как-то иначе.

Я ухмыльнулся и вдруг поймал себя на том, что с момента, когда увидел его здесь, в комнате, с окровавленной головой и рядом с трупом, я старался сделать так, чтобы он мне не понравился. Безо всякого, впрочем, успеха. Я прекратил эти попытки и снова пожал ему руку.

— Вы правы, — доброжелательно проговорил я. — Попытаюсь разнюхать и раскопать все, что смогу.

— Вы сможете. — Он снова улыбнулся. — С вашим умением и проницательностью.

— Это как раз то, что я имел в виду, — без ложной скромности поддакнул я.

О, это все получилось отлично. Мы здорово понравились друг другу. И чуть было не расцеловались. И тут лейтенант Роулинс положил конец нашему роману.

— Вы что, и в самом деле хотите воспользоваться услугами этого человека? — удивленно спросил он. Потом немного прокашлялся и уточнил: — Извините, я обращался к мистеру Уэверли. А ты что, на самом деле…

— Да, на самом деле, — перебил я его. — Теперь я нанят и просто обязан использовать свои мускулы и ум — а что, это противоречит правилам, Билл?

— Нет… — нехотя ответил он.

Как я уже говорил, мы были давние друзья. А старому другу не нравится, когда его приятель сует голову в петлю, чтобы стать похожим на стоящего здесь идола с высунутым языком. Что я и делал, по его мнению.

— Есть еще одна или две вещи, о которых я не хотел раньше говорить, — после небольшой паузы начал лейтенант. — Тип — я хотел сказать, человек, который убил Пайка, — прежде всего вышиб ему мозги. И это достаточное доказательство, что мистер Пайк не мог видеть того, что происходило потом. — Билл довольно фыркнул носом. — Или вы не сочли нужным обратить внимание на такую важную деталь?

Я ответил:

— Как-то один полицейский капитан намекнул мне, чтобы я не увлекался деталями. И я не делал этого по отношению к мистеру Пайку. Но обязательно сделаю, если этого потребует процедура расследования. И что касается конкретных доказательств, то я уже смутно ощущаю их. Сквозь дымку красного и пурпурного великолепия.

Я случайно схватил выражение лица Уэверли. Он явно забавлялся.

Это был очень крепкий человек, или у него было необыкновенное самообладание и апломб. Казалось бы, он находился в таком тяжелом положении, что ему впору было хотя бы продержаться, а он явно развлекался, наблюдая за тем, как препирались два недоумка. Он был похож на тех твердых британцев, которые провозглашали: «Ну, ребята, еще по одному джину с тоником, прежде чем мы умрем за Англию!» Конечно, многие из них, словно бешеные собаки, готовы были выть на полуденное солнце. Но Уэверли выглядел безупречно нормальным и уравновешенным человеком.

— Итак? — снова обратился я к лейтенанту Роулинсу.

Билл пожал плечами.

— Мистер Уэверли? — Я обернулся к моему клиенту.

У человека, который меня нанял и уже заплатил мне и которому я должен был послужить хотя бы своими мускулами, заинтересованное выражение лица сменилось гримасой отвращения. Он встал и протянул руки вперед, ладонями вниз.

Они были в ранах, на одном из суставов пальцев запеклась кровь, будто эти руки тоже из кого-то вышибали мозги.

— Ну, — тихо спросил я.