Мое сообщение, что я убил сборщика, совсем не помогло. Но мне показалось, что это кое-что подсказало ему. Доктор быстро выдвинул ящик стола, покопался в нем, потом задвинул его и взялся за нижний ящик.

Я немедленно сделал вывод о том, что он держит пистолет в ящиках стола, но не помнит, в котором именно. Я выхватил свой прежде, чем он вспомнил.

Да, все это было мне известно уже давно. Но было трудно не впасть в старую человеческую ошибку. Давайте посмотрим на так называемых социальных работников — благотворителей и политиканов, охотников за голосами избирателей. Бесполезно пытаться помогать людям, пока они не попросят о помощи. Или, по крайней мере, до тех пор, пока они не захотят ее принять.

Но по крайней мере, я все же чему-то научился. К тому же меня пока не застрелили. В данном случае, очевидно, потому, что доктор Мейси так и не вспомнил, куда он подевал свой пистолет.

Лупоглазый, конечно, совсем другое дело. Он всегда знает, где находится его пистолет. Он не часто гуляет с девочками. В результате он уделяет много внимания и любовной заботы своему оружию. Он с ним назначает свидания. И носит его, как предмет своего обожания, у самого сердца.

Этот неповоротливый слизняк совсем бессловесный, зато он знает, где расположено сердце. Ему не надо открывать разные там ящики, чтобы отыскать его.

Да, Лупоглазый — человек другого сорта.

Глава 19

Было примерно одиннадцать тридцать дня, и в это раннее время трудно сказать, где может находиться Лупоглазый. В более позднее время появился бы верный шанс отыскать его и Джанта вместе с телохранителями за столиком ресторана «Апач». Но это «позже» наступит гораздо позже.

Я сделал несколько телефонных звонков, пытаясь определить место, где он находится, но безуспешно и снова подумал об Анетте.

Анетта была в числе тех нескольких дюжин людей, которым я настойчиво названивал в течение последних тридцати шести часов. Анетте я звонил и раньше, потому что знал, что с месяц назад она как-то раз появилась на людях с Лупоглазым. Но девушка не смогла мне дать никаких полезных для меня сведений. Скорее всего, она сообщила бы все, что знает, если бы знала. Потому что, как мне кажется, практически для любого одного свидания с Лупоглазым вполне достаточно. Даже чересчур много. Но Анетта сказала, что он все еще жаждет второго свидания и продолжает звонить ей. Так что девушка могла бы знать, где найти его.

Анетта была второразрядной актрисой в «Свенк-театре» на Спринг-стрит — девушкой второго ряда, как она сама себя называла. Но ее имя значилось в первых строках афиш. Она занималась стриптизом, и я как-то видел ее номер и готов биться об заклад, что она нравилась Лупоглазому даже больше, чем его пистолет. Это могло сработать.

Если получится, то будет неплохо. А еще один из тех трех десятицентовиков, которые я тогда потратил, был предназначен для звонка Рону Смиту. Этот бывший судебный репортер сейчас работает в офисе во Дворце правосудия, который помещается в нескольких кварталах от «Свенк-театра». Я знал, что судья Кроффер председательствует на сессии Верховного суда в одном из залов Дворца, и Смит согласился дать мне знать — если я перезвоню, — когда судья отправляется на ленч. Несмотря на напряженный режим работы, судья всегда откладывает судебное заседание ради ленча. Часто даже на пару часов. А к этому времени судья Кроффер, наверное, уже проголодался, поэтому у меня было мало времени.

Итак, чтобы не откладывать дела, я поехал к Анетте. Она не появлялась в театре до часу дня, чтобы не прийти раньше третьеразрядных актеров. И я понял, что девушка была там своим человеком. Так оно и было.

Анетта объяснила, что Лупоглазый обошелся с ней как с дурочкой и грубо обидел ее, поэтому она согласна помогать мне.