– Я должен идти. Просто хотел сказать вам, что мне жаль вашу маленькую девочку.

– С-спасибо, – только и смогла ответить Сесилия.

Но Эндрю уже ушел. Сесилия подождала несколько минут и решила, что ее душевное спокойствие куда ценней, нежели гордость. Она должна была убедиться, что Ян не сядет за руль. Поспешив на улицу, Сесилия встала на тротуаре, высматривая автомобиль мужа. Его нигде не было.

Ее наполнили чувство потери, пустота. Ян уйдет в море на шесть месяцев, и она не желала думать об этом. Сесилия не хотела чувствовать к нему ничего, но у нее это не получалось. «Во всяком случае, – сказала она себе, – его желание сбылось». Пока Ян будет в море, Сесилия не сможет развестись с ним.

Усталая и удрученная, Сесилия направилась к своей старой машине. Ее плечи содрогались от холода. Сегодня ночью явственно чувствовался запах океана, а над бухтой низко лежал туман. Мимо нее медленно проехал автомобиль. Подняв взгляд, Сесилия узнала машину Яна. Слава богу, за рулем сидел Эндрю. Взгляды Сесилии и ее мужа пересеклись.

Сесилия была шокирована желанием, которое увидела в его глазах. Ей пришлось приложить все силы, чтобы не остановить их. Она очень хотела пожелать Яну хорошего плавания и проводить его без враждебности, которая возникла между ними.

Но было поздно. Слишком поздно.

Том сидел в своем инвалидном кресле, когда она вошла в комнату.

– Я говорила, что вернусь, – сказала Шарлота, тепло улыбаясь.

На его руке лежала газета. Новый друг Шарлоты прекрасно выглядел. На щеках играл румянец, а глаза были яркими и чистыми.

Том кивнул, очевидно испытывая радость от встречи. Его правая рука нетвердо показала на пустой стул.

– Спасибо, – сказала Шарлота, грациозно опускаясь на сиденье. – Я возвращаюсь с похорон мужа моей подруги.

Том пристально посмотрел на свою посетительницу.

– Мы дружим с Айверсонами много лет, – сказала Шарлота. – Он был хорошим человеком. Умер от рака легких. Курил как паровоз. – Она грустно покачала головой, затем положила ногу на ногу и сняла левую туфлю. – Была на ногах почти весь день, – объяснила Шарлота. – Я уже не такая молодая, как раньше, и смерть Ллойда Айверсона действительно потрясла меня. – Вздохнув, она посмотрела на Тома. – Как прошла неделя?

Том пожал плечами.

– С вами хорошо обращаются?

Он кивнул, будто говоря, что у него нет жалоб.

– Как еда?

Еще одно пожатие плеч.

– Кстати, о еде, – радостно начала Шарлота, – ко мне попал самый изумительный рецепт лазаньи с брокколи. Я обожаю выискивать хорошие рецепты. В прошлом месяце мы похоронили Мэрион Пэрсонс, и женщина из ее церкви приготовила превосходную лапшу со сливками. Спагетти с зефиром и сверху сливки. Это было великолепно!

Тут Шарлота подумала, что Тому, вероятно, неинтересно слушать о рецептах, которыми обмениваются на поминках.

– Я рада, что вам нравится здесь, в Кедровой Бухте. – Он кивнул вновь. – Думаю, я сделаю противень этой лазаньи и принесу половину своей дочери. Сейчас она живет одна, и не думаю, что ест достаточно овощей.

Не важно, что ей пятьдесят два, – она все еще моя маленькая девочка, и я беспокоюсь о ней. Том слабо улыбнулся.

– Хотите, я принесу кусочек и вам?

Сморщившись, Том покачал головой.

– Вам не нравится брокколи? Вам и Джорджу Бушу. Не тому Джорджу, который Уокер, – я не знаю, любит ли он брокколи.

Том вновь покачал головой.

– Брокколи хороши для кишечника. А в нашем возрасте об этом стоит подумать.

Шарлота сразу же засмеялась, думая, как отреагировала бы на ее слова Оливия.