Свет фар инкассаторской машины блуждал по затопленной площади. Маленькая война двух бывших заключённых за своё место под солнцем вступала в решающую фазу. Решимость забрать принадлежавшие им по праву достойного деньги не отпускала разгорячённые умы. Кровь кипела в висках, заставляя забыть о мокрой одежде и прочих неудобствах.

Горбун дал сигнал напарнику держать пистолет наготове. Он высунул голову, прикрытую шапкой с прорезями для глаз из укрытия, разъединил предохранительные усики и выдернул чеку гранаты, отрезая себе пути к отступлению. Дождь избавил их от свидетелей, сделал невидимыми для невольных зрителей. Устраиваясь на работу, инкассаторы добровольно взяли на себя риски стать жертвами ограбления. Всё честно. Как говорят лицемерные янки – это всего лишь бизнес.

Он разжал затёкшую ладонь, отпуская смертоносную игрушку в свободное падение, прямо под ноги ничего не подозревающего носильщика денежных мешков. Три секунды до взрыва. Юркнул в укрытие, зажав для проформы уши. Граната откатилась под переднюю ось Фольксвагена. Ударник запала разбил капсюль, воспламеняя пороховой замедлитель. Детонатор подорвал заряд тротила, разрывая гранату на множество поражающих элементов. Пууу. Звук подрыва гранаты походил на усиленный оружейный выстрел. Кусочки металла с рваными краями разлетелись по округе, застревая в людях, кирпичной кладке, подвеске и внутренностях автомобиля.

На асфальте лежали два неподвижных тела. Водитель корячился в кабине.

– Давай! Давай! Давай! – прокричал он Счастливчику, направляя ружьё вниз, на раскуроченный взрывом фургон. – Не дай этой суке дать сигнал тревоги!

Счастливчик совершил посадку на крышу автомобиля. Передние колёса спущены, из-за чего фургон накренился. На скользком покрытии кроссовки разъехались. Он растопырил ноги, балансируя руками. Не тратя времени, спрыгнул вниз. Замер перед распахнутой дверью бронеавтомобиля. Водитель в шоке, смотрит перед собой, и не пытается сопротивляться. В салоне ни души. Не совещаясь с совестью, Счастливчик дважды выстрелил в затылок Старшего бригады. Первая пуля оторвала мужчине правое ухо и застряла в покрытом брызгами крови лобовом стекле. Вторая пробила череп и вылетела через глаз. Ватное тело навалилось на руль. Протяжно взвыл траурный гудок в сто двадцать децибел.

– Хрен собачий! – выругался Счастливчик и полез в салон, прекратить эту вакханалию.

Горбун повторил опасный кульбит, чтобы сэкономить время и не слазить с крыши тем же путём, каким они сюда залезли. Спрыгнул в лужу, удивляясь собственной прыти.

– Заткни эту штуку! – прорычал он.

– А я что делаю!

Горбун поддел носком ботинка первое тело. Лицо мертвеца переехал поезд. Теперь и родная мать не узнает.

Из покорёженной осколками двери высунулась заведующая отделением банка. На вытянутом лице читался вопросительный испуг.

– Плохая идея! – заявил Горбун, вскидывая ружьё и нажимая на спусковой крючок. За камеры видеонаблюдения он был спокоен. Они не могли вести качественную съёмку при таких погодных условиях. Пролетев выше головы, пуля воткнулась в дверную раму. Женщине хватило выдержки запереть дверь изнутри. Обратный отсчёт пошёл.

Он ткнул дулом второе тело, удостоверяясь, что оно не представляет опасности. Спина изобилует осколочными отверстиями.