Запотевшие изнутри окна напоминают о подошедшем сроке замены воздушного фильтра. Им в хвост пристраивается Рэндж Ровер обтекаемой как у космического корабля формы. Зарплаты инкассатора хватит на два дня аренды автомобиля такого класса. Это не считая бензина. Автомобиль треста то выныривает из дождя, прижимаясь к ним, то снижая скорость, растворяется в прямом как рельса ливне.

У него есть минут двадцать, пока они продираются через нескончаемый водопад, чтобы разобраться с содержимым термоса. Выливать жалко, а возвращаться домой с недопитым чаем нельзя. Жена обидится. А это чревато отсутствием секса, чего он допустить не мог. Три дня без секса и он не человек, а ходячий сгусток желаний. Зачем доводить положение до критической формы?

Старший бригады колдует над печкой, направляя струи тёплого воздуха на лобовое стекло. Встречные легковушки изредка выскакивают из потёмок с черепашьими скоростями. Их противотуманные фары тают в боковом зеркале автомобиля инкассации. По ощущениям сейчас полночь. По часам на приборной панели только шесть. Радио в автомобиле нет.

Бам! Переднее правое колесо наезжает на залитую водой выбоину. Испугаться инкассаторы не успевают. Мягкая подвеска минимизирует ущерб от тряски.

– Забыл, что она здесь.

На этом все извинения водителя заканчиваются.

– Я пробил новый люк в крыше! – потирая макушку, говорит охранник.

– За ремонт вычтем из премии, – откликается водитель.

Сборщик до крови прикусил язык. На ширинке растекается мокрое пятно пролитого чая. Важные органы, слава богу, не задеты. Он промокает пятно салфеткой и завинчивает крышку термоса. Надеется, что их конвоиры не пропустили яму-ловушку.

7

Гнилой дождь сделал их пребывание на крыше до невозможного суровым. Чем яростнее сверкало небо, тем сильнее становилась ядовитая злость в озябших телах. Водосток утилизировал потоки, а то бы они давно уже плавали в мутной воде. И всё равно приходилось лежать в луже.

Укутавшись в армейскую плащ-палатку, Горбун вдыхал кислый сигаретный дым, сползавший в лёгкие и унимающий щемящую грудную боль. Едкий дым выжигал глаза.

Счастливчик справил нужду, сидя на корточках в углу крыши. Его ливень тоже порядочно достал. Он подполз к Горбуну и больно толкнул его в бок. Перед ним возникло перекошенное злобой лицо.

– Я замёрз, – сказал он.

– Надо было теплее одеться.

– Штаны насквозь промокли. Нос не дышит. И я хочу есть.

– Для чего ты это мне говоришь?

– Рейс отменили. Мы зря здесь покрываемся плесенью. Сегодня не наш день.

– Мне бы сообщили. – Горбун показал Счастливчику телефон. – Видишь, сообщений нет. Значит всё по графику.

– Связь могла нарушиться. Льёт ведь как из ведра. Только такие мудаки как мы могли проторчать в этой дыре столько часов.

– Воспринимай неудобства как плату за будущий куш.

– Через час я сваливаю!

– Мы будем ждать, сколько понадобится.

– Не указывай мне, старый. – Он больше не считал нужным церемониться с этой прокуренной крысой. – Признай, что облажался.

– Не поднимай высоко голову.

– С начала грозы мимо проехало всего два автомобиля. Часто ты задираешь голову в дождь?

– Мне тоже хреново, но я не жалуюсь, – Горбун чуть не добавил «как баба». После этого они спецились бы в драке. – Давай так. Если через час их не будет, я признаю неудачу, и мы зависнем в баре до утра. За мой счёт.

– В таком виде? С оружием?!

– Заедем ко мне переодеться.

Счастливчик обдумал предложение.