В воде она прижималась к нему всем телом, и он почти терял над собой контроль. И однажды нервы сдали.

В тот вечер отец сидел в баре, а Елена дегустировала в одиночестве местное вино и маялась от безделья в их двухместном номере.

— Лен, может сходим на море?

Она нехотя согласилась. Почему бы и нет, все равно делать нечего. По узкой лесенке они спустились на пляж. Южная ночь обволакивала теплой негой, пряный запах акации и мальвы щекотал ноздри.

Лариса скинула босоножки и коснулась ногой воды:

— Как парное молоко. Только штормит немного.

— Давай искупаемся, — его буквально трясло от желания.

— Ой, а я без купальника, — она соблазнительно потянулась, в брызгах волны, намокшее платье облепило фигуру.

— Сейчас темно, все равно никто не видит.

— Хорошо, только ты отвернись, — и начала неловко раздеваться.

Он сделал вид, что отвернулся, а сам жадно впитывал ее волнующее тело с белоснежными вставками от купальника. Ближние должны делиться друг с другом, не так ли…

Вода действительно была теплой. Они расслабленно плескались почти у самого берега: Лена боялась заплывать дальше.

— Смотри, какие звезды! — она запрокинула голову, рассматривая бархатное небо с серебряной россыпью. Он послушно потянулся за ее взглядом, отыскивая знакомые созвездия. Что было дальше, карлик плохо помнил. Кажется, он ее поцеловал. Кажется, она даже ответила на его неумелый, но очень агрессивный поцелуй. Волна захлестнула с головой. Страсть вырвалась наружу.

Он буквально выволок Лену на берег, она отбивалась, кусалась, царапалась. Но что значит нежелание испуганной беззащитной женщины в сравнении с желанием мальчика, еще не ставшего мужчиной! Рука инстинктивно скользнула к ее горлу, ударив, резко прижала локтем: Лена дернулась, захрипев, и вдруг затихла.

Победителем вторгся в ее разом обмякнувшее тело, чувствуя, как с каждым движением в нем просыпается утраченная свобода. Еще немного, еще чуть-чуть — та самая ритмика любви — и его поглотила долгожданная маленькая смерть. Последнее, что он увидел, было серебряно-черное небо. Судорога. И пустота.

Он очнулся от холода и лунных бликов. Толкнул лежащее рядом тело:

— Вставай, пора домой.

Молчание.

Толкнул еще раз. И только тогда, с наплывающим ужасом он осознал, что совершил непоправимое:

— Вставай же, вставай! Хватит притворяться, — ладонь хлестко ударила по щеке. Голова Лены дернулась. Он с ужасом глянул в широко открытые глаза, блестевшие в свете луны.

Господи, что я наделал? Господи, что мне делать? Помоги мне, Господи! Бог молчал, но звезды подсказали решение. Действуй, мы поможем.

В панике он столкнул мертвое тело в воду, и поплыл навстречу волнам, захлебываясь и таща за длинные волосы свой страшный груз. С трудом доплыл до буев, коченея от холода и страха, разжал пальцы…

Через полчаса он уже был в своем номере, зарывшись в подушку. Вовремя. Испуганный стук в дверь:

— Ты Лену не видел? Пропала куда-то.

— Нет, не видел, — Соврал во спасение, но почему-то стало легче.

— Ты не поможешь мне ее найти? — в голосе отца впервые в жизни послышались заискивающие нотки. Если бы не его нынешнее состояние, карлик бы посмеялся.

— Конечно, папа, — он вышел в коридор, щурясь от яркого света. — Кажется, она собиралась пойти искупаться. — И тут же осекся. Не надо было этого говорить.

— Что у тебя с лицом? — рассеянно спросил отец, заметив свежие царапины на щеке.

— Ежевику собирал.

— Ночью?

— А когда еще?

— А-а… Паршивая ягода, колючая и кислая.